Что изменилось за 20 лет

Отношение к власти и политических институтов

Хотя еще в 1990-е годы Украина превратилась из социалистической в ​​капиталистическую страну, доля сторонников социализма и капитализма среди наших сограждан после 1994 года практически не изменилась:

в 1993 году
только 12% поддерживали сторонников социализма,
18% — сторонников капитализма;

в 1994 году ситуация поменялась:
22,1% сторонников социализма и
12,7% сторонников капитализма;

в 2010 году распределение симпатий остался практически неизменным:
20,3% сторонников социализма и
11,4% сторонников капитализма.

Большинство населения страны и тогда и сейчас не поддерживала обе альтернативы развития или умеренно относилась к выбору между ними. Но это не мешало развитию капитализма в стране.

Изменения в политической жизни страны за годы независимости противоречиво отразились в отношении украинского к политическим партиям. Если в 1994 году по данным ежегодного социологического мониторинга Института социологии НАН Украины относительное большинство украинских (36,1%) считала, что Украине нужна многопартийная система, 29,8% были против многопартийности и 33,7% респондентов не определились в ответе на этот вопрос, то в 2010 году большинство украинских (46,3%) были против многопартийности и лишь 21% считали нужным многопартийную систему.

Пик критических настроений относительно многопартийности (50,8%) был достигнут еще в 2002 году Косвенно это свидетельствует о авторитарные настроения половины населения страны.

Но менее критичными являются украинского в ответе на вопрос есть ли среди существующих на сегодняшний день в Украине политических партий и движений такие, которым можно доверить власть.

В 1994 году не видели такой политической силы 28%, а видели лишь 13,9% и еще 56,9% не имели четкой позиции в этом вопросе, то в 2011 году тех, кто видит политические силы, которым можно доверить власть, стало 29, 1%, а тех, кто не видит такой политической силы — 36,2%.

В 2005–2006 годах количество устойчивых сторонников определенных политических сил существенно преобладала тех, кто не видел партий и политических сил, которым можно доверить власть. И главное — украинское поддерживали институт многопартийности высокой активностью на парламентских выборах.

Таким образом отношение украинского в институт политических партий и партийной системы является очень амбивалентным. Абстрактно критическое отношение к многопартийной системе сочетается с симпатиями к конкретным и различных политических сил и практическим участием в избирательных соревнованиях партий.

Следует также добавить, что по сравнению с началом 1990-х годов заметно выросло число членов политических партий:

в 1994 году таких было 0,7%, а
в 2010 году — 3%
в 2006 году — 4,6%.

По этому показателю мы приближаемся к европейским стандартам.

За годы независимости и демократии в Украине существенно выросли и количество и активность общественных организаций, которые пытаются влиять на власть и ее решения. Но абсолютное большинство украинских граждан и тогда и сейчас остаются вне организованной общественной активности.

По данным ежегодных опросов Института социологии НАН Украины

в 1994 году 82,2% украинского не принадлежали ни к одной из общественных, политических организаций или движений, а в 2010 году — 83,6%.

Специфической чертой общественно-политического сознания украинского является «качели» эмоционального отношения к власти с преимущественно критической оценкой деятельности всех государственных институтов.

После каждых президентских выборов заметно росли уровень доверия к главе государства и оценка его деятельности, но она никогда не была выше 6 баллов по 10-балльной шкале. И также неизбежно примерно через год после президентских выборов, а то и раньше, происходило существенное снижение доверия к новой власти.

Почему такие низкие оценки всех украинских президентов?

А так как ни один из отечественных руководителей так и не стал свою власть для всей страны. В лучшем случае его признавала своим и половина страны, которая способствовала его избранию на пост президента.

Показательно, что зарубежным руководителям наши граждане доверяют больше, чем своим — именно потому, что в данном случае меньше проявляются межрегиональные различия, а самым популярным уже несколько лет подряд остается Александр Лукашенко.

Белорусский президент по 10-балльной шкале опережает и американских и российских коллег, включая Владимира Путина в период его президентства.

Это очень удивляет многих моих коллег. Но в действительности популярность белорусского президента в Украине отражает и недовольство украинских отечественным олигархическим капитализмом, которого нет у белорусов, и определенную зависть к относительной социальной стабильности и порядка в наших северных соседей, и тот же советский менталитет многих наших сограждан, который упоминался ранее.

Интересно, изменится ли отношение украинских к Лукашенко результате нынешнего кризиса белорусской социально-экономической модели?

Отношение к другим государственным институтам является еще более критическим, чем к собственным президентов. Верховной Раде и правительству совсем или преимущественно не доверяют не менее половины наших граждан.

И этот показатель практически не меняется по данным опросов Института социологии НАН Украины с 1994 по 2010 год.

Вполне доверяют парламенту 1–2%, преимущественно доверяли в 2006–2010 годах — 11–14%, а с 1994 по 2004 год — 6–8%.

Уровень полного доверия правительства с 1994 по 2010 год колеблется в пределах 2–4%,
преимущественно доверяли Кабинета министров в 2006–2010 годах — 14–17%,
а с 1994 по 2004 год еще меньше — 6–11%.

Как видим, за последние 5 лет несколько возросло количество людей, которые полностью или преимущественно доверяют высшим государственным институтам. Но за 5-балльной шкале уровень доверия высшим институтам государственной власти не достигает и 3-х баллов.

Единственное относительно позитивное исключение в истории независимой Украины — весна 2005 года, когда уровень доверия к президенту по 5-балльной шкале поднялся до 3,4 балла, доверие к Верховной Раде — до 2,9 балла, в правительство — до 3,1 балла.

Это были рекордные показатели доверия к государственным институтам. Это была весна надежды, пусть и не для всех, но для значительной части наших сограждан. Однако очень быстро пришла осень разочарования.

Не меняется на лучшую сторону и отношение к функциональным государственных институтов:

в милицию — 2,2–2,4 балла (по 5-балльной шкале),
в суды — 2,3–2,4 балла,
к местной власти — 2,3–2,5 балла (2,7 — в 2005 году).

А это значит, что независимое государство, в отличие от независимой страны, так и не стала своей — в полном смысле этого слова — для абсолютного большинства украинских граждан.

Несмотря на критическое отношение к государственным и политическим институтам, украинского привыкли к конкурентной демократии, привыкли часто и громко выбирать. И хотя после каждых выборов быстро приходит разочарование, что дежурная смена власти не принесла желаемого улучшения жизни, относительное большинство наших сограждан считает демократию наиболее желательным типом государственного устройства для Украины — 48% по данным опроса Фонда демократических инициатив и Центра Разумкова в августе 2011 года.

Лишь 21,3% опрошенных выбрали ответ, что при определенных обстоятельствах авторитарный режим может быть лучше, чем демократия.

20,2% респондентов считают, что для такого человека как они, не важно, демократический режим в стране или нет.

10,2% опрошенных затруднились с ответом на вопрос о наиболее желательный тип государственного устройства для Украины.

За последние годы пик критического отношения к демократии наблюдался в декабре 2009 года. Тогда по данным опроса Фонда демократических инициатив и Центра Разумкова лишь 36,6% респондентов считали демократию наиболее желательным типом государственного устройства для Украины, 30% демонстрировали свою склонность к авторитарному режиму, а 17% — безразличное отношение к демократии.

Накануне тогдашних президентских выборов чувствовалась усталость от хаотичной демократии второй половины 2000-х годов, видимо сказалось и на результате этих выборов.

Вообще же все последние годы в Украине наблюдается относительная и шаткое равновесие между сторонниками демократии и теми, кто относится к ней критически или безразлично. Поэтому выбор характера политической системы остается за теми, кто оказывается у власти.

Внешнеполитические ориентации украинских

В отношении украинских к внешнеполитическим путей развития государства также наблюдается парадоксальная противоречивость.

По данным ежегодного мониторинга Института социологии НАН Украины все последние годы, начиная с 2006 года, 60–61% респондентов скорее положительно относятся к присоединению Украины к союзу России и Белоруссии. Отношение 22–25% респондентов до этой идеи является скорее отрицательным.

Одновременно, с 2002 года 43–48% опрошенных скорее положительно относятся к вступлению Украины в Европейский Союз. Скорее отрицательно — от 19% до 23% в последние пять лет.

То есть часть наших сограждан хотят одновременно вступления Украины и в союзе с Россией и в Европейский Союз. Этот феномен фиксируют и другие опросы различных социологических центров Украины.

И почему тогда российский президент Дмитрий Медведев недоумевает желанию Украины сидеть на двух стульях одновременно? Этого не только Янукович хочет, но и значительная часть населения Украины.

Интересно, что пик позитивного отношения к вступлению в ЕС (56%; и лишь 9,6% негативного отношения) и критического отношения к Союзу с Россией (37% — отрицательно, и 41% скорее позитивного отношения к этому союзу) наблюдался в 2000 году.

Тогда же только треть украинских негативно относилась к вступлению Украины в НАТО (в 2010 — 53%), а 25% поддерживали эту идею (сейчас за вступление в НАТО лишь 16% украинских). Возможно на такие настроения украинских граждан весной 2000-го, когда проводился опрос, повлияла вторая чеченская война в России.

Когда социологи предлагают выбрать респондентам только один главный вариант внешнеполитической ориентации страны из многих, то преимущество восточнославянского союза оказывается не такой доминирующей.

Эту идею в 2010 году поддерживали 26,8% опрошенных (по данным мониторинга Института социологии НАН Украины).

В период с 1998 по 2010 год этот показатель колебался от 23% (2000 год) до 34% (2004 год).

За развитие отношений преимущественно с Россией весной 2010 года выступало 13,1% респондентов (в 1994 году — 16,6%, в 2000 году — лишь 4,1%), а за приоритетность связей с развитыми странами Запада — 14,1% (в 1994 году — 12,6%, в 2005 году — 17,9%).

Видим и плюрализм и относительную стабильность в распределении симпатий к основным векторов внешней политики Украины. Есть направление, где состоялось ощутимое разочарование — отношение к развитию связей в рамках СНГ.

В 1994 году эту идею поддерживали 40,5% граждан Украины, с 2000 году популярность этого геополитического направления колеблется в пределах 11–15%.

И наоборот, после 1990-х годах возросла популярность идеи развиваться, опираясь прежде всего на собственные ресурсы, укрепляя независимость. В 1994 году такое направление развития поддерживали 12,9% граждан Украины, а в 2000 году — уже 26,1%. С 2005 года популярность этой идеи стабильно находится на уровне 19–21%.

Однако до сих пор, спустя 20 лет после обретения украинским государством независимости, не менее половины наших граждан видят приоритеты внешней политики Украины на постсоветском пространстве. Семейный, историческую связь с Россией и постсоветским пространством сохраняется в ментальной форме и он является более сильным, чем энергетическая или геополитическая зависимость от нашего северо-восточного соседа.

Стабильная популярность идеи союза восточнославянских государств среди значительной части украинских граждан является свидетельством ее скрытой мифологизации. Даже в России к этой идее относятся все более критически.

По данным социологического опроса исследовательского агентства Левада-центр в октябре 2010-го 60% россиян считали, что за последние 10 лет, т. е. за период существования Союзного государства, Россия и Беларусь отдалились друг от друга. Да и в Беларуси сегодня столкнулись с тем, что идеал союзного государства так и остается нереализованным, а союз с Россией уже не дает желаемых дивидендов.

По данным социологических опросов в Беларуси, которые недавно привел директор Института социологии НАН Беларуси Котляров, количество сторонников союзного государства с Россией за последние 2 года сократилась с 80% до 40%.

У нас мифологема союза восточнославянских братских народов не реализуется скорее всего потому, что в этом не видят необходимости правящие бизнес-политические группы. Они не хотят делиться властью и собственностью с российскими «коллегами», что мы видим и сейчас при президентстве якобы пророссийского Януковича.

Как ни парадоксально это работает конце концов на сохранение независимости страны. Но будет работать постоянно?

Конкурирующим и политически проявленным мифом-идеалом в сознании значительной части украинских граждан и даже политиков есть идея европейской интеграции. Но преимущественно позитивное восприятие европейской интеграции является достаточно абстрактным и скорее основывается на признании более высокого уровня жизни, привлекательных социальных и экономических стандартов в странах ЕС, чем на общих ценностях.

Определенной степени идеализированное отношение части наших граждан к евроинтеграции то напоминающий завышенные социальные ожидания от независимости Украины в начале 1990-х гг Потенциальной проблемой является и то, что европейский миф может вступить в противоречие с пророссийскими настроениями многих наших сограждан.

Выводы

Современное состояние и тенденции развития общественно-политического сознания украинского как зеркало отражают противоречия и медлительность социально-экономических и политических трансформаций, которые происходили со страной за 20 лет ее независимости.

Иногда, возможно, именно состояние общественного мнения и тормозит определенное общественное развитие. Но амбивалентность общественно-политического сознания украинского по ключевым вопросам социально-экономического и политического развития есть и возможностью и источником общественных трансформаций, позволяет политическому классу двигаться вперед и маневрировать среди различных социально-политических настроений.

Куда и как двигаться стране неоднократно за годы независимости определяла не арифметическое большинство населения, а социально и политически активное меньшинство общества.

Это не значит, что меньшинство должно игнорировать общественное мнение. Нет, вопреки общественным настроениям страну не изменить. Но активное меньшинство, если она является настоящей элитой, должно убеждать общество в своей правоте, воздействовать на него, вести его за собой, а не блуждать вслед за противоречивыми общественными настроениями.

Главная проблема в другом — будет ли это меньшинство относиться к стране как к собственному имению или как к переходному трофея в политических и бизнес соревнованиях, или все же она будет совмещать свои собственные интересы с общественными.

За эти 20 лет украинское несколько раз серьезно разочаровывались и в своих иллюзиях и в своих избранниках, они стали более критичными. Нужно, чтобы эта критичность конце концов трансформировалась в большую требовательность и к политикам и к себе.

Стране нужен не новый Мессия, а повышенная политическая ответственность — ответственность политиков и государственных руководителей за страну и результаты своего руководства, ответственность граждан — за тех, кого они избирают, и за свое участие в развитии страны.

Владимир Фесенко, председатель правления Центра прикладных политических исследований «Пента»