Эксперт: Принуждения к миру на Донбассе точно не будет

К чему нужно быть готовой Украине, которая выступает за введение в Донбасс миротворцев ООН, «Новости Донбасса» спросили у Анны Шелест, аналитика, члена правления Совета по внешней политике «Украинская призма».

Какой вы видите миротворческую миссию на Донбассе? Каким может быть взаимодействие ООН и ОБСЕ?

– Такая практика достаточно распространена, особенно с начала 90-х, с конфликта на Балканах. Практика взаимодействия ООН с ОБСЕ в необходимой мере была налажена. То же самое между ООН и Европейским союзом или ООН и НАТО. Когда-то, 20 лет назад, это были большие сюрпризы. Сейчас все механизмы достаточно четко прописаны и известны. Каждая организация определяет, что она делает лучше всего. ОБСЕ, как мы видим, не отправляет военных – это не входит в ее функции. ООН же более профессиональна в вопросах классической безопасности или разминирования. ОБСЕ не будет этим заниматься в таком формате. Зато для ООН такая практика традиционна, так же как и классическое патрулирование границы.

Для выполнения миротворческой миссии следует придерживаться определенных условий. Первое – это распределение функций между организациями. Где-то это, возможно, создание совета, в котором будут задействованы ряд других международных организаций, которые помогают гуманитарными грузами. В дальнейшем все зависит от мандата миссии ООН. Здесь возможно большое количество вариантов развития событий.

Для Украины важна, в первую очередь, обычная человеческая безопасность, то есть мы говорим о разминировании, демилитаризации. Второй вопрос – что делать с комбатантами? Их реинтеграция тоже часто входит в функции, которые может на себя брать ООН. Дальнейшее проведение выборов – это вариант сотрудничества для ООН и ОБСЕ. И они не раз в таком сотрудничестве выступали. Когда мы говорим о выборах, нужно кроме избирательных списков и прочего обеспечить физическую безопасность этого процесса.

У ООН есть большой опыт: в Африке, например, необходимо было обеспечить физическую безопасность мест для голосования и членов комиссии, и тех, кто приходит на голосование. К счастью, у нас сейчас нет такого большого количества террористических актов, как в Африке во время проведения выборов.

Резолюция о политических вопросах и резолюция о безопасности – это два разных документа?

– Это может быть одна и та же резолюция. Понятия «миротворческая операция» как такового нет в уставе ООН. Представители ООН всегда иронизировали, что это где-то между 6-й и 7-й главой – «обеспечение мира» и «принуждение к миру». Но, тем не менее, с 48-го года под разными названиями они существуют. Если вы посмотрите на названия тех 15 операций, которые проходят сейчас, они абсолютно разные. Что-то будет назваться «миротворческой», что-то – «операцией по верификации и прекращении огня». Названий может быть миллион. В них обычно заложены функции миссии.

ООН знает пять процессов:

Недопущение войны – редко бывает, но мы понимаем, что есть напряжение и стороны теоретически могут вступить в насильственные действия.

Миротворчество – то, что сегодня проходит в Минске. Это скорее политические процессы.

Операция по поддержанию мира – то, о чем мы сегодня говорим и что происходит благодаря миротворцам по всему миру чаще всего.

Принуждение к миру – две самые знаменитые операции – Корея и Ирак 91-го года. Это когда не спрашивают страну, в которую направляют миротворцев. Международное сообщество принимает такое решение, когда понимает, что есть большая угроза населению.

Миростроительство – это то, что в Украине нужно было начать еще вчера: реализовывать восстановление институтов власти на местах, реинтегрировать комбатантов, налаживать связи в обществе.

Сегодня нет чисто военных миссий, они стали военно-полицейскими и военно-цивильными, так же как перестали существовать операции сугубо по поддержанию мира и миростроительства. Многие процессы идут параллельно.

Украина настаивает на том, что сначала должен быть установлен контроль над государственной границей на востоке страны, а затем уже – политические процессы.

– Украина опирается на вполне логичные соображения. Потому что граница – это невозможность контролировать ситуацию на местах. В Минских договоренностях написано, что мы соглашаемся на выборы согласно украинскому законодательству. Что это значит? Возможность допуска всех политических партий, всех граждан, которые находятся на данной территории, участие СМИ, международных наблюдателей – все по стандартам ОБСЕ.

Если представители «ЛНР» и «ДНР» против участия многих политических партий на выборах – значит, у нас нет политической свободы. Участие международных наблюдателей тоже под большим вопросом. И естественно, вопрос безопасности. Если граница не перекрыта, мы не можем гарантировать физическую безопасность и реализацию всех этих процессов.

Возможно ли, что в Украине будет «принуждение к миру»?

– Любая миротворческая операция подразумевает согласие государства, где она будет. Это может быть приглашение или согласие. Не столь важно, кто первый инициировал, важно, что есть согласие. В украинской ситуации согласие уже есть. Соответственно, операция по принуждению к миру у нас уже невозможна. Обратившись в ООН, мы закрепили свое согласие на подобное размещение.

Представители «Л/ДНР» не согласны на миротворцев, также как и украинская власть отказалась проводить консультации с «Л/ДНР» о размещении «голубых касок».

– Если мы признаем, что сторона конфликта – это «ДНР» и «ЛНР», это приведет к другим юридическим последствиям. Тогда мы нарушим логику, на которой Украина настаивала до этого: стороной конфликта является Россия, и она должна давать гарантии и подписываться под соглашениями. Юридические игры, которые происходили с самого начала, могут привести к дальнейшим последствиям. С другой стороны, мы понимаем: если там (на неконтролируемой территории. – Ред.) будет оппозиция миссии, то вряд ли миротворцы смогут там нормально работать.