Русский язык и терриконы. Идентичность Донбасса: миф или реальность?

Украина – многонациональное, многоконфесионное государство, которое выстраивает собственный путь развития с момента распада имперского Советского Союза. Именно это слышит чуть ли не каждый школьник, несмотря на его происхождение, историю и семейные традиции. Мы замечаем, как государство накладывает собственные слои в наше становление как личности, граждан. И все мы разные, а наши различия привыкли называть идентичностью.

Вопросы региональной идентичности жителей востока были вытолкнуты в публичную плоскость с началом военного конфликта на территории Донецкой и Луганской областей. Дискуссии в этом русле продолжаются не из-за самоопределения региона, а, скорее, для поиска консенсуса для сохранения местной уникальности (если таковая существует) и снижения социальной напряженности.

Пожалуй, многие слышали или высказывались об особенностях состояния дел на Донбассе: язык, предпочтения или политические взгляды местного населения обсуждаются последние 5 лет. Нельзя не заметить, что такое отделение привело к укоренению стереотипов и искусственного разделения на «свой» и «чужой». Часто такие стереотипные ассоциации возникают с природой местности (терриконы, шахтные пласты), предприятиями, спортивными командами, устойчивыми местными традициями. Но сразу возникает несколько вопросов: чувствуют ли сами жители или переселенцы с востока свое уникальное региональное отличие; если да, повлияли ли на это исторические события или модель «не такие как другие» поддерживается извне. Как можно объяснить опасения относительно другого языка части населения, или почему место рождения может стать поводом для дискриминации при трудоустройстве или поиске жилья?

Как по мне, на каждое стереотипное высказывания можно найти контраргумент. Или иначе: разве не говорят на русском языке за пределами востока, что массово можно заметить в Харьковской, Днепропетровской, Одесской и других областях Украины? Можно ли называть только Донбасс шахтерским краем, когда на западе страны также присутсвуют шахты и терриконы?

За ответами иду на дискуссию «Идентичность и идеальные сценарии будущего востока», прошедшей в помещении платформы культурных инициатив «Изоляция» в Киеве. И кто, как не выходцы из Донбасса становятся экспертами этого обсуждения.



Елена Стяжкина, писательница, доктор исторических наук, профессор кафедры истории Донецкого национального университета, во вступительном слове сразу отмечает: «Игра в донбасскую идентичность – это игра навязанная».

«Для чего навязана? Для того, чтобы сказать, что есть себе такой специфический, особый народ Донбасса, который имеет право на самоопределение и то, что происходит не является российской агрессией, а является актом самоопределения народа Донбасса. Но в этой целостной конструкции, которую формирует Кремль, есть вопрос: Что разделило два родственных народа Донбасса на две оккупированные территории, которые никак не могут стать единой? Кремль на такие вопросы не отвечает», – отмечает она.

Если это все же игра, то хотим мы принимать в ней участие, и возможен ли расклад на «победителей» и «побежденных»? Елена Стяжкина считает, что играть в донбасскую идентичность является не продуктивным и неэффективным.

Любовь Якимчук, украинская поэтесса, сценаристка и журналистка из Первомайска.

«Мы не можем говорить ни о каких идентичностях в пределах Украины, мы можем говорить разве что о каких-то незначительных, на самом деле, по большому счету региональных различиях. Действительно, они выражаются в языке, они выражаются в некоторых особенностях и преимущественно эти особенности связаны с местными мифами, с местными мифологемами, которые являются все же манипулятивной вещью, которые разрабатываются, которые насаждаются на определенную почву», - говорит она.

Позиция Любови более космополитична, чем у других спикеров, и выражается в простом понятии – говорить не о народностях и их различиях, а, в первую очередь, о человеке. Снять понятие идентичности народов и смотреть на идентичность человеческого вида в целом. Гомосапиенс как современный вид человечества, отличный от тех, которые проживали ранее. Следовательно, понятие человеческой идентичности в универсуме не существует, если мы имеем только один вид человека, все остальное является идеологическими манипуляциями – такой тезис выдвигает Любовь Якимчук.

Она также указывает на коммуникативные проблемы, которые возникают через призму той самой «донбасской идентичности». Те, кто уехал из региона, возможно даже еще до начала конфликта, на новом месте чувствуют себя мутантами, считает Любовь. И появление такого ощущения характерно не внутренними переживаниями человека, а тем, как его/ее воспринимают в новой громаде.

«Удивляются всему, удивляются: «А почему вы говорите, например, на украинском языке?». Если вы разговариваете на русском языке, удивляются чему-то другому. Очень много возникает этих «почему», и людей воспринимают здесь якобы за своих, но потому, что там на Донбассе идет теперь война, они кажутся странными, подозрительными и все же чужими», – приводит пример она.

По мнению поэтессы, участие в дискуссиях об идентичностях является игрой с историей, взглядом в прошлое, утратившим свою актуальность и несовместимым с сегодняшними процессами глобализации. Думать о городах будущего – вот, что предлагает Якимчук.

Доцент кафедры теоретической и практической философии Киевского национального университета им. Тараса Шевченко Владимир Приходько родился в Донецке, но признается – последний раз видел Донбасс в 2013 году. Его мнение об идентичности является оппозиционным к суждениям других участников дискуссии. Он настаивает – нужно верно определять понятие идентичности, которых по его мнению, существует множество:

«Мышцы любой идентичности – это нарративы, это символические вещи, без которых человек не может ориентироваться».

«Важно уточнить, что если мы говорим об идентичности Донбасса то она просто, следует сказать, такая же, как идентичность других всех частей Украины. То есть они есть и их стоит исследовать. Другое дело, что нельзя все унифицировать, по крайней мере для меня всегда, даже с советских времен было понятно, что в Макеевке что-то совсем другое, чем у нас здесь в Донецке. Или Луганская область совершенно иная, чем Донецкая, и вообще очень трудно их понять», – комментирует он.

Сохранение того, что мы называем идентичностью, Приходько считает необходимым для существования украинского социума, возвращение к которому он желает и для Донбасса.

Украинский ученый-религиовед Игорь Козловский вспоминает, что за 2 года плена «ДНР» чувствовал себя пришельцем среди других заключенных, большая часть которых являются местными. И это при том, что предки ученого по линии матери проживают на востоке с 18 века!

«Это понятие «идентичность» там используется, как средство воздействия на сознание людей, как идеологическое оружие», – замечает он.

Страшная закономерность в том, что местные стараются соответствовать определенным параметрам, говорит ученый.

«Я начал понимать, что такие моменты, когда мы вспоминаем об идентичности, не является ли это манипуляцией нашего сознания? Загоняют нас в эти параметры. И я вижу там очень много сейчас разговоров: «половая идентичность, национальная идентичность, региональная идентичность». Возникает что-то вроде такой расовой теории, и это страшно», – добавляет Козловский.

Ученый подчеркивает: именно человек создает культуру, адаптируется в ней, определяет границы, нарушение которых приводит к разделению, отчуждение между регионами и целыми нациями.

Но ощущение причастности к той или иной социальной среде, которой свойственны определенные различия, существует чуть ли не у каждого из нас. Атрибутами для этого явления могут быть гражданство, национальность, язык, религия и не только. Но вот на чем сходятся спикеры дискуссии – общение, разрыв границ коммуникации, познание нового – вот те самые рецепты преодоления барьеров между соседями, громадами, государствами, нациями. Быть уникальными и похожими, не разделять ценности на западные и восточные, и оставаться, в первую очередь, людьми.