Хлеба и зрелищ (блог)

"Paem et circenses!"("Хлеба и зрелищ!«) — ревела римская толпа, требуя от своих повелителей даровой пищи и бесплатных развлечений в награду за ту поддержку, которую она оказывала им. Люди, стремившиеся к власти в Древнем Риме, считались с этими требованиями, они устраивали раздачи денег и средств пропитания, привлекали население в колоссальные цирки боями гладиаторов, травлей зверей и другими кровавыми зрелищами.

В наше время гладиаторские сражения заменяет футбол, а местный «колизей» — стадионы, вроде «Донбасс Арены». А вот древнеримская сентенция «Хлеба и зрелищ», ставшая символическим обозначением потребительских настроений и духовного упадка, царившего в обществе поздней Римской империи, с каждым днем как нельзя актуальнее и применимее подходит для описания ситуации в современной Украине. В пору, когда «хлеба» не хватает на всех, богатые умы развивают в стране футбол, чтобы наиболее агрессивная публика могла сбросить накал накопившегося недовольства.

Когда не довольные жизнью мужики смотрят футбольные матчи, они хотя бы два часа не думают о том, почему это в государстве хватает денег на приобретение сумасшедших по цене президентских вертолетов и проведение ремонта в здании Кабмина, а вот на больницы и школы средства наскребывают по сусекам. Скребут за счет давления налоговой на бизнес, выдавливания по копейкам из реального сектора экономики. Но все равно не хватает.

Поэтому сначала урезают зарплаты, потом и вовсе их задерживают на неопределенное время. Потом за «ненадобностью» закрываются некоторые школы и больницы, сокращаются рабочие места — ведь денег в казне все меньше и меньше.

Еще Макиавелли учил правителей, что обиды нужно наносить разом, чтобы они не запоминались и за них нельзя было отомстить. А благодеяния нужно затягивать — чтобы народ распробовал их вкус и проникся чувством благодарности.

Власть наша не знает творчества своего идеолога Макиавелли, а потому поступает наоборот: растягивает обиды, отсрочивает увольнения, сокращения, ликвидации, оставляет общество в невыносимом моральном напряжении.

Чтобы как-то сбить этот накал недовольства, людей усиленно пичкают телезрелищами и футболом. Известно ведь, зрелища способны вызывать туманные грезы, но иногда и угар безумия. Все зависит от количества и качества употребленного. Перед воскресным матчем, к примеру, киевские фаны в этом угаре безобразничали на подступах к донецкому стадиону, многих из них пришлось изолировать в милицейской каталажке. На «Донбасс Арену» их так и не пустили, потому что это самое опасное место в индустрии зрелищ. Стадион — это огромная звериная пасть, обращенная в небо.

Аккумулируя в себе десятки тысяч голосов, она кричит в пространство с болью, восторгом и гневом. Замерев на краткий миг, взрывается с новой силой.

Болельщики к стадиону чаще всего маршируют, сверкая глазами цареубийц. Возбужденные мужчины спешат к его бетонной чаще, чтобы утолить жажду своего воспаленного мозга. Кстати, женщины, вас здесь не любят — ваши писклявые голоса омрачают мужской праздник. Так что — оставайтесь лучше дома, занимайтесь кухней, другими домашними делами, о которых мужчинам не хочется думать и вспоминать.

Оставьте стадионы мужикам.

Сидя здесь плечом к плечу, даже солидные дядьки превращаются кто в подростков, кто в отчаянных римских гладиаторов, а кто и в грозных легионеров, сомкнувших стальные шеренги. Это единственное место, где человека, называемого противным именем «судья», отправляют «на мыло», обзывают самыми плохими словами. Делают это легко и не боятся наказания.

Стадион — это своеобразный древнегреческий культовый храм, создающий иллюзии: четкие линии зрителей — иллюзию порядка, бессознательный многодецибельный крик — иллюзию сообщества и собственной силы.

Здесь человек в сообществе себе подобных возвращается в первобытное состояние животной безопасности и безответственности. Опытные политики и вожди толпу в таком состоянии могут куда угодно направить, спровоцировать ее на любую революцию.

Помните, еще не так давно — в пору политического противостояния Донецка и Киева, футбольные функци- онеры в политических пиджаках стращали друг друга угрозами: «Мы погрузим в автобусы тысячи фанов и покажем, кто в стране хозяин». Ведь было и такое. Находясь в гипнотическом трансе, футбольные фанаты ощущают себя воинами. Не случайно и атрибуты у них воинственные: флаги, дудки, спиртное и взрывчатки. Они отражают настроение и намерения собравшихся.

Когда накал страстей достигает критической точки, публика вырывается за пределы чаши стадиона и спешит продемонстрировать свою коллективную силу и волю, разрушая на своем пути все, что возможно. И женщинам здесь не место. Кстати, в 63 г. н. э. император Нерон издал указ, в котором разрешил свободным женщинам принимать участие в гладиаторских боях. Ну, а чтобы окончательно связать исторической нитью гладиаторские бои с нынешними футбольными баталиями, напомню: первые гладиаторские состязания проходили на похоронах знатных воинов.

Цезарь впервые приурочил их своей умершей дочери Юлии. Ну, а самыми известными гладиаторами, чьи имена остались в истории, были Спартак, Крикс, Гай Ганник, Каст, Эномей. Для римлян их имена звучали так же, как для нас сегодня Пеле, Гаринча, Лобановский, Бэкхем.

Говорят, история продолжается в виде фарса, и в нем осталось место призыву «Хлеба и зрелищ!».