Мать «макеевского террориста» допрашивали 8 часов. Она заявляет, что ее сына избивали

Вчера в Центрально-Городском районном суде Макеевки начался процесс по делу студента-программиста Антона Волошина и аудитора Дмитрия Онуфрака, которых подозревают в организации двух взрывов в центре Макеевки, произошедших 20 января. Об этом пишет газета «Сегодня».

На месте теракта была обнаружена записка с требованием 4.2 млн евро. За выкупом никто не пришел.

На предварительном заседании суда 23-летнему Онуфраку и 22-летнему Волошину предъявлено обвинение по нескольким статьям. Для Волошина самая тяжелая — ст. 258 (ч.2) УК «Терроризм» (от 7 до 12 лет), для Онуфрака, которого также обвиняют у терроризме, — ст. 15 (ч.2) «Покушение на преступление» вместе со ст. 115 (ч.2 п.6) «Умышленное убийство» (от 10 до 15 лет вплоть до пожизненного). Парней в суд не привезли, были их родственники, гособвинитель, адвокаты и пострадавшие (в их числе таксист, которого задержанные ограбили на 300 грн. и выстрелили в голову из травматического оружия).

Близкие молодых людей настаивают — с экстремисткой деятельностью подозреваемые не связаны, а признание из них выбили следователи. «Вначале мне позвонила невестка Катя (она больна эпилепсией и сейчас на 5-м месяце беременности, — прим., авт.), сказала, что Дима убил кого то, и он в милиции, — рассказывает Ирина Онуфрак, мать Дмитрия. — Поехали в УВД Горняцкого района, там этот таксист сидит целехонький, но у него по всему лицу был наложен пластырь».

Сына после ареста она видела мельком возле Горняцкого райотдела — там его держали до перевода в Донецкое СИЗО. «У Димы глаз не было видно, так лицо отекло. По почкам давали, видно, хорошо. А у второго мальчишки вся рука была перебита, забинтована», — говорит Ирина. Вторая мать — Татьяна Волошина — о сломанной руке сына не рассказывает.

«Хочу, чтобы разобрались по существу. Адвокат сказал, вопрос о руке не поднимать. Но в версию терроризма я не верю», — пояснила она. А Ирина Онуфрак считает, что Татьяна Волошина просто боится. Ирина по профессии врач-дерматолог, но пока не работает. После допросов в СБУ (ведомство сразу забрало дело у милиции, после того как отпечатки пальцев одного из парней совпали с теми, которые были на записке. — прим., авт.) у женщины случился гипертонический криз, и она долго лежала в больнице. Ирина вспоминает, что в облСБУ сначала говорили, что разберутся, а потом потребовали ключи от дома в поселке Осипенко Макеевки (там жил Дмитрий с женой до ареста, а сама она проживает в городе Кировское. — прим., авт.).

«Я отказалась — они потом сами в дом попали, и доказательства сразу появились. Дом еще „халупой“ называли, а отношение старшего следователя ко мне, да и к своим подчиненным было просто хамское. 5 марта в дом проникли, а 15 марта заставляли написать заявление о том, что хочу, чтобы дом обыскали, то есть задним числом», — говорит она.

«Последней каплей» для Ирины стало требование подписать протокол, где она заявляет, что мешками для сына таскала гидроперит (основа для взрывчатки. — прим. авт.).

«Я на протоколе написала, что с фантазиями следователя не согласна. Тут на меня как напали! Говорят, зашли сюда свидетелем, а выйдете подозреваемой! В итоге все на сына повесили. Его бен Ладеном каким-то назначили!» — рассказывает женщина. После этого допроса, который длился 8 часов, Ирина и попала в больницу с давлением.

Она написала в прокуратуру и СБУ письма с просьбой разобраться по существу и пустить ее в дом, где жил ее сын. «22 апреля запрос был рассмотрен. Все мероприятия, проведенные облСБУ, признаны законными», — говорит пресс-секретарь облпрокурора Яна Соболевская. Пресс-секретарь СБУ Марина Остапенко также подчеркивает, что в действиях работников облСБУ нарушений не было. «Вы знаете, на чем их поймали? Они таксисту в лицо выстрелили!» — говорит Остапенко.

Известный адвокат Сергей Салов говорит, что наказание за разбой и покушение на убийство примерно такое же, как и за терроризм. «Кроме того, подсудимым все равно — сидеть одинаковый срок придется что за разбой, что за терроризм. С нравственной точки зрения они-то виновны. А для правоохранителей — не все равно. С парнями могли договориться — вы берете на себя статью терроризма, а на зоне получите лояльное отношение», — предполагает Салов.

Замдиректора Агентства политико-социального моделирования «Вэйс-Украина» Иван Степных считает, что террористы выгодны всем.

«Исходя из опыта общения с представителями спецслужб, анализа терактов можно сделать вывод — „террористы“ выгодны всем. Их конструируют по схеме с условным обозначением „Усама бен Ладен“. Когда нужно — убивают, когда нужно — воскрешают неуловимых бен Ладенов для решения текущих политзадач и отвлечения от реальных социальных проблем. Эту схему раньше использовали спецслужбы, а теперь силовые органы всех стран. Во-первых, можно приписывать „теракты“ оппозиции и оказывать на нее давление. Во-вторых, создав виртуального террориста и разоблачив его, можно получить повышение по службе. Ни один правоохранитель такого шанса не упустит. И третье — „макеевские террористы“ сами признали себя таковыми, потому что им объяснили: одно дело сидеть за разбой и совсем другое — за теракт. Это совсем другое отношение в тюрьме, другой статус заключенного», — рассказал Степных.