Гибридные угрозы. Что это значит и почему о них все говорят

В феврале министр иностранных дел Украины Павел Климкин обсудил сотрудничество в противодействии российской пропаганде с министром внутренних дел Нидерландов Кайсой Оллонгрен. Глава МИД Украины договорился с Оллонгрен объединить усилия в борьбе с киберпреступностью и фейковыми новостями. «Украина и Нидерланды сталкиваются с проблемами общей безопасности, создаваемыми гибридными действиями России», — сообщил министр.

Также в феврале Палата представителей Конгресса США 404 голосами поддержала проект закона о сотрудничестве с Украиной по вопросам кибербезопасности. Этот документ направлен на продвижение активного взаимодействия между Украиной и США в сфере кибербезопасности в условиях противодействия российской гибридной агрессии; предусматривает помощь Украине в совершенствовании стратегии кибербезопасности, в частности, усиление защиты компьютерных сетей органов государственной власти, уменьшение зависимости Украины от российских информационных и коммуникационных технологий, а также содействие участию Украины в программах обмена информацией.

И третье событие февраля - три президента Украины – Леонид Кравчук (1991-1994), Леонид Кучма (1994-2005) и Виктор Ющенко (2005-2010) – обратились к нынешнему главе государства Петру Порошенко с просьбой поддержать инициативу относительно объявления текущего года годом утверждения государственного языка. Обосновали это тем, что «в условиях гибридной агрессии против нашего государства, угрозы нарушения целостности его территории чрезвычайно важным объединяющим фактором противодействия этому является утверждение государственного языка во всех сферах общественной жизни на всей территории Украины».

Что такое «гибридные действия России» и «российская гибридная агрессия» «Новости Донбасса» попросили ответить исследователей, которые написали доклад «О гибридных угрозах Украине и общественной безопасности. Об опыте ЕС и Восточного партнерства в этой сфере» .

Президент центра глобалистики «Стратегия ХХI» Михаил Гончар:

Эти угрозы не воспринимаются как угрозы, более того, это может восприниматься совершенно по-другому. Russia Today или другая пропагандистская машина, которая работает внутри Европейского союза, представляет собой опасность для реального осмысления вещей и происходящих процессов. Или скажем, в ЕС не могут идентифицировать «Северный поток» как угрозу, рассматривают просто как бизнес проект, мол, почему украинцы с поляками выступают против этого? Это же просто бизнес, не более того. Но на самом деле это механизм коррумпирования политических элит Европейского союза, механизм захвата большей части в перспективе рынка газа. Поэтому в этом и заключается проблема — как идентифицировать угрозы и определить те уровни рисков, когда с просто виртуального характера этой угрозы она становится реальной, превращается в реальную опасность.

Когда мы посмотрим на вопросы, связанные, скажем, с ситуацией внутри Украины, то можно обнаружить набор вещей, которые у нас не воспринимаются как проблемные или воспринимаются разнонаправленно. Когда одни говорят, что если «Облэнерго» контролируются группами олигархов — это нормально, это конкуренция, нет вопросов, соответствует европейским подходам. Но с другой стороны мы видим, что каждый на своем уровне пытается сделать определенную монополию, повлиять на рыночную среду, деформировать ее, особенно, когда речь идет о том, что под европейской оберткой приходит капитал из страны агрессора.

Можно приводить массу примеров такого рода, когда нет четкой идентификации, но существуют четкие действия, при чем если они осуществляются по различным направлениям и имеют полицентрический характер, но скоординированы, то это приводит к появлению уязвимых мест в экономике страны, в системе обороны страны.

Квинтэссенция войны гибридного типа заключается в том, чтобы создать, активизировать и усилить потенциал деструкции изнутри, то есть не столько враг разрушает усилиями извне, сколько действиями изнутри. По сути, как раз мы проходим этап самодеструкции, когда политические силы вместо того, чтобы достичь консенсуса и двигаться дальше, занимаются войной всех против всех и это то, что играет на руку агрессору.

Нам нужно не просто переосмыслить на общественном уровне происходящее, но добиться того, чтобы власть стала действовать адекватно алгоритмам по которым действует агрессор, то есть давать адекватный ответ.

Юлия Тищенко, руководитель программы поддержки демократических процессов общественной организации «Украинский независимый центр политических исследований»:

Вспомните сценарий восстановления Крымской автономии, поддержку общественных и политических организаций, собственно, тогда и проводилась соответствующая политика пророссийского дискурса в течение определенных лет. Для этого использовались «стейкхолдеры», которые выполняли роль «прокси-организаций», то есть через них могло быть осуществлено влияние на сложное украинское общество у которого есть линии «несоприкосновения» по языковым вопросам, по вопросам, связанным с политикой памяти. Так же используются этнонациональный фактор.

Несмотря на то, что эти вопросы не занимают, как правило, во всех социологических исследованиях первые места среди тем, которые беспокоят граждан, они все равно очень быстро могут стать средством для определенной мобилизации граждан. Этот вопрос связан с идентичностью граждан, собственной, групповой. Это очень важно и этим можно манипулировать, особенно со стороны политиков и различных заинтересованных сторон.

Информационные воздействия, которые нам демонстрируют события последних лет с использованием «прокси-организаций», используются для создания определенной картинки описания негативной ситуации в Украине и для демонстрации очень углубленного раскола, который существует в украинском обществе.

Можно, например, вспомнить абсолютно «фейковую» информацию, которая была распространена, о так называемой «Бессарабской народной республике», которая возникла в прошлом году. Можно вспомнить различные сюжеты, связанные с национальными меньшинствами. Например, летом звучали заявления венгерских организаций об автономии, хотя сами венгерские организации вообще не представляли кто это распространяет. Однако в общественное мнение это было «вброшено».

Можно вспомнить как в оккупированном Россией Крыму осенью проводился съезд украинской диаспоры. Но если вы посмотрите на состав участников, кто принимал участие в этих мероприятиях, то это представители различных российских организаций, которые, теоретически могли родиться в Украине, или иметь фамилию заканчивающуюся на «ко». Я уже не говорю об информационном воздействии, в том числе, на оккупированных территориях. Такие «фейки» едва не каждую неделю «закидываются». Так работают «прокси-организации», используемые в гибридной войне. Можно посмотреть на использование политических партий, оно было чрезвычайно системным, можно вспомнить различные официальные меморандумы, например Партии регионов с Единой Россией, создание разными политиками так называемого Антифашистского форума и оценить информационные подачи этой темы.

Таким образом, у нас есть абсолютно конкретные примеры использования политических партий или общественных организаций или инициатив для проведения в жизнь определенной повестки дня. Активно используются вещи, связанные с той же языковой политикой. Например, языковая тема использовалась с первых дней оккупации Крыма, затем и на Донбассе. Утверждалось о притеснении русского языка или русскоязычных в Украине и необходимости их защиты. Хотя международные организации, которые были и в Крыму и на Донбассе на тот момент, в своих официальных отчетах, ответах, официальных «брифах» отрицали соответствующую проблему.

В дальнейшем нужно строить стратегию работы с меньшинствами и нацменьшинствами, и с представителями различных языковых групп для того, чтобы была возможность нейтрализовать негативные воздействия. В определенной степени опосредованное отношение к гибридной войне имеет и языковой вопрос в законе Украины «Об образовании». Там есть свои сюжеты, долго рассказывать, но, тем не менее, практика консультаций, диалогов, учета различных мнений, даже если они нам, возможно, не всегда нравятся, позволит нейтрализовать очень мощные воздействия, которые сегодня приходят со стороны России и от тех политических сил в других странах, которые финансируются или поддерживаются со стороны России.

Использование в общественном дискурсе самых разнообразных тем, которые могут активизировать углубленные линии раскола, будут способствовать дестабилизации внутри, а значит и успехам в гибридной войны.

Нужно также сказать о «фейках» и пропаганде. Совершенно очевидное проявление пропаганды это сама подача новостей на временно оккупированных территориях. Там рост, проводятся форумы, все строится и так далее. Если вы откроете какие-то события из Украины, то здесь — «политический кризис», «крах», это, конечно, не такая ​​положительная картина. Это также влияет на «умы», на сознание, на общество, на общественное настроение. Даже такого рода вещи мы должны учитывать в в общественном диалоге по наиболее важным вопросам, связанным с гибридными воздействиями, как средствами достижения целей невоенным путем.

Смотрите также программу «Общественного телевидения Донбасса» «Говорим правду» в которой журналисты разоблачают дезинформацию группировок сепаратистов.