Помогли десяткам тысяч украинцев выехать из оккупации: как работают международные волонтеры

Благодаря волонтерам из Международного проекта Helping to Leave с начала полномасштабного вторжения десятки тысяч украинцев из оккупации и депортации вернулись в свободную Украину.

О том, как все это происходит, об особенностях сложного процесса организации и реализации выезда, сопровождения и поддержки различных категорий людей — в интервью с сопредседателем проекта Helping to Leave Еленой Губановой, переселенкой из Луганской области. 

— Елена, когда и из чего вырос этот проект?

— Наша структура появилась в первые дни полномасштабного вторжения, в начале марта 2022 года. Все началось с обычного чата в Телеграме, который был создан, чтобы помочь беременной девушке уехать из Киева в то время, когда оккупанты пытались его захватить. И нам, небольшой инициативной кучке людей, это удалось, после чего мы получили много запросов на помощь от других людей. С наращиванием своей деятельности быстро переросли в фонд, и уже летом того же года вместе с другими волонтерами смогли организовать пеший переход 16 тысяч человек через Печенежскую дамбу в Харьковской области. Этот «пункт пропуска» на свободные территории работал в течение трех месяцев и фактически был единственной дорогой для жителей временно оккупированной Харьковщины и некоторых территорий Луганщины.

Сноска:

Эвакуацию летом 2022 года Helping to Leave организовывала вместе с несколькими другими волонтерскими организациями. Мужчин россияне не выпускали, поэтому через дамбу шли женщины, дети, пожилые люди. Кого-то везли на инвалидных колясках, несли на носилках, плечах и даже на руках. Некоторых из них догоняли обстрелы оккупантов. Свидетели рассказывают, что измученные, напуганные люди преодолевали переход, а добравшись до цели, кто-то плакал, кто-то целовал землю.

— На кого именно нацелена деятельность фонда и как люди с оккупированных территорий о ней узнают?

— Мы помогаем нескольким категориям людей: тем, кого депортировали в РФ или Беларусь, тем, кому нужно выехать из прифронтовых украинских городков и поселков, но приоритетное направление — эвакуация с временно оккупированных территорий. Честно говоря, мы с моими коллегами, часть которых тоже с этих территорий, недавно пришли к выводу, что люди мало что знают о возможностях эвакуации. Почему-то большинство рассчитывает на частных перевозчиков, услуги которых стоят очень дорого и не всегда надежны. Да и вообще, люди имеют очень мало достоверной информации. Мы с утра до вечера принимаем звонки на нашу Горячую линию с просьбой о помощи, но понятно, что именно из ВОТ нельзя позвонить, Фейсбук для них заблокирован, а VPN-сервисом не все могут пользоваться Для этих людей у нас есть чат-бот в Телеграмм, где можно оставить заявку на эвакуацию, после чего подключается человек, который и будет координировать весь процесс. Не последнюю роль играет такая вещь как сарафанное радио. Люди делятся своим опытом, тем самым распространяя полезную информацию.

— Как именно происходит эвакуация с ВОТ?

— Надо понимать, что на ВОТ нет наших волонтеров. Поэтому, чтобы помочь человеку уехать, мы разрабатываем максимально безопасный, насколько это возможно, маршрут, полностью обеспечиваем логистику. Покупаем билеты на общественный транспорт, оплачиваем перевозчиков, которым доверяем. Конечно, определенная часть пути проходит через оккупированную территорию, затем через территорию РФ в Беларусь. Сейчас цель — попасть в гуманитарный коридор «Мокраны — Доманово» на украино-белорусской границе, а через него в Волынскую область. Такой путь занимает до пяти суток, конечно, с перерывами на сон.

В последнее время логистика эвакуации стала более сложной, чем была в предыдущие годы. Сначала люди могли выехать через Васильевку в Запорожской области, а когда этот пункт пропуска закрыли, ехали через Белгородскую область РФ до гуманитарного коридора «Колотиловка-Покровка», чтобы попасть в Сумскую область.

Один из эвакуационных микроавтобусов Helping to Leave, который вывозит людей с временно оккупированных территорий

В плане документов и логистики это был довольно легкий путь, но он закрыт с августа 2024 года. Очень важный момент — чтобы человеку попасть в Украину через ныне действующий гумкоридор «Мокраны - Доманово», надо иметь два паспорта, украинский и российский. А если человек из Крыма, то еще и заграничный российский паспорт. Из-за этого мужчины иногда попадают в ловушку, когда подают документы на получение загранпаспорта, очень часто им сразу вручают повестку в военкомат. Поэтому многие вообще отказываются от самой идеи эвакуации.

— Проблемы с документами, видимо, заметно влияют на количество людей, которые хотели бы переехать на подконтрольную Украине территорию?

— Именно так. Потому что оккупационная власть иногда по только ей понятным мотивам отказывает в выдаче даже обычного российского паспорта и человек застревает там, где он есть. Если говорить о людях с Херсонщины, часть которой оккупирована, а на другой продолжаются активные боевые действия, то у них украинский паспорт мог утонуть или сгореть. В этом случае надо получить российский паспорт, доехать до Минска и там в украинском консульстве подать на оформление Удостоверения личности на возвращение в Украину. Этот процесс, возможно, займет и месяц, поэтому нужно набраться терпения.

— А как быть молодежи, которая вообще свое совершеннолетие встретила в оккупации и никогда не имела украинского паспорта? Кстати, много ли молодых людей стремятся к эвакуации, особенно с территорий, в которые русский мир пришел еще в 2014 году?

— Да, в Донецкой и Луганской областях достаточно молодежи, которая стремится уехать. Но для них ситуация довольно сложная. Чтобы получить удостоверение личности на возвращение в Украину, а в перспективе и паспорт, такие молодые люди должны иметь родственников на подконтрольной Украине территории, или знакомых, которые могли бы подтвердить их личность. Ребята, которые пытаются уехать из оккупации, очень мотивированы, несмотря на то, что у многих пророссийские родители. Эти дети ждут своего 18-летия, где-то подрабатывают, откладывают деньги, готовятся и все для того, чтобы поехать в страну, которую запомнили еще маленькими. Многие учились онлайн в украинских школах и не всегда родители об этом знали. Часто по дороге из оккупации россияне такую молодежь задерживают и требуют, чтобы возвращались обратно. Бывает, уже почти на переходе через коридор, настойчиво предлагают записать видео, где человек должен говорить, как любит Путина и ненавидит Зеленского. А потом говорят: «Ну все, теперь тебя в Украине арестуют». Некоторые пугаются и поворачивают назад, другие продолжают путь.

Эвакуация из оккупации: эти подростки и дети вместе с родственниками отправились в свободную Украину за новой жизнью

Когда мы общаемся с иностранцами, которые считают, что кто хотел уехать, тот уже уехал, нам очень трудно объяснить, что некоторые дети именно для этого с нетерпением ждут своего совершеннолетия. Иностранцы этого не понимают. Но мы точно знаем, что такая молодежь, несмотря на опасность, тайно осваивает украинский и учится в онлайн-школах. Война не помешала, а может и стимулировала, что в юных душах проросли украинские семена.

Сноска:

Семья Анастасии оказалась в оккупации в первый же день полномасштабного вторжения. Девочка вспоминает, как в магазине оккупанты приветствовали местных словами «Слава Украине», и те, кто по привычке отвечал «Героям слава!», исчезали в подвальных застенках. Оккупанты часто приходили с обысками и каждый раз это был большой стресс. Девочка училась дистанционно в украинской школе. Она мечтала после школы изучать украинскую филологию, поэтому дистанционно подала документы в университет. От друзей, которые ранее выехали из оккупации при поддержке Helping to Leave, Настя узнала, что может подать заявку на бесплатную эвакуацию с помощью проекта.

«Четыре дня путешествия из оккупированной в свободную Украину многому меня научили. Я очень повзрослела». В новом городе девушка быстро нашла себе жилье, работу, поступила в университет, но жить одной очень трудно. По словам Анастасии, людей, которые находятся в ВОТ, чаще всего останавливает от выезда нехватка средств и страх, что они никому не нужны.

— А что касается пожилых людей? Известно, что многие из них предпочитают остаться на родине, даже если выезжают молодые родственники. Сталкиваетесь ли вы с необходимостью эвакуировать очень пожилых и больных?

— Конечно! Но часто это очень сложное дело и подготовка к эвакуации может длиться несколько месяцев, в зависимости от состояния человека. Это может быть как помощь, так и полная организация логистики и оплата всего, включая еду и ночлег.

Обычно с просьбой о плановой эвакуации к нам обращаются родственники. К делу сразу подключается координатор, которая круглосуточно будет на связи и с самим человеком, и с теми, кто к нам обратился. Когда принимаем заявку, стараемся иметь всю имеющуюся информацию о физическом и психологическом состоянии человека. Если он маломобильный, покупаем костыли или кресла колесные, находим сопровождение, которое будет помогать и поддерживать на всем пути. Еще важно понимать психоэмоциональное состояние и наличие отягчающих обстоятельств, которые могут не понравиться российским военным на блокпостах. Всех, кого эвакуируют, довозят до гумкоридора у окраины села Доманово, где их после прохождения проверки встречают волонтеры и представители благотворительных фондов, нашего в том числе. Гуманитарный коридор «Мокраны — Доманово» — 2 километра пути между двумя пунктами пропуска. Поэтому, очень важно, когда при подаче заявки нас предупреждают «У меня мать не ходит» или «отец, не отдыхая, может пройти не более 200 метров».

Волонтёры Helping to Leave эвакуируют из оккупации не только семьи с детьми, но и лежачих больных. Каждая операция требует точной координации и мужества

Интересно, что некоторые люди 60-70 лет, обращаясь к нам, предупреждают, что они пожилые. Я говорю, что это не совсем так, потому что помню об одной полностью незрячей 90-летней женщине, которая абсолютно самостоятельно прошла двухкилометровый отрезок, потому что очень хотела уехать.

Сноска:

Часто эвакуация очень проблематична из-за отсутствия необходимых документов. К тому же это очень тяжелый путь, который займет 3-5 суток, и очень дорогой — если пользоваться частным (проверенным) перевозчиком — от 200 долларов за одного человека, но может достигать 500 долларов и выше. А если нужно эвакуировать человека лежачего, сумма вырастает до полутора-двух тысяч долларов.

— Из того, что Вы рассказали, вытекает еще один вопрос: если человек очень болен, маломобилен, что с ним происходит уже на территории Украины?

— Если это человек, который нуждается в постороннем уходе, подыскиваем для него какое-то гериатрическое отделение. При необходимости оплачиваем частный пансионат на то время, пока оформляем документы, или пока найдем какое-то гериатрическое место. И конечно, помогаем добраться в город назначения. Замечу, что маломобильный это не обязательно пожилой человек, может быть и 40-летний после ранений, без документов. Конечно, мы не оставляем его на произвол судьбы, а делаем все, чтобы обеспечить размещение и лечение. Финансируется вся наша деятельность за средства международных партнеров и за счет частных пожертвований, отчеты — на сайте фонда.

— Получают ли эвакуированные после пересечения границы какую-то помощь?

— Да, сразу, как встречаем после прохождения проверки на гумкоридоре, оформляем документы на получение финансовой поддержки в размере 10800 грн на одного человека. Как ВПЛ они имеют право на выплату в 2000 гривен на взрослого человека, 3000 — на ребенка или человек с инвалидностью. Также семьи с детьми из уязвимых категорий, которые эвакуируются из прифронтовых громад Харьковской и Сумской областей,  дополнительно еще и могут рассчитывать на 10800 грн на одного человека от Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ). Деньги люди получают в течение месяца. Те, кто не имеют украинского паспорта, — по справке о подаче документов на получение паспорта.

А еще мы спрашиваем людей, куда они планируют ехать дальше, нуждаются ли в помощи с билетами на транспорт или с расселением, параллельно оказываем помощь с адаптацией, подыскиваем места, где можно жить. Иногда люди сразу направляются туда, где хотят устроиться на работу. Если что-то пошло не так, мы можем помочь сменить место или даже регион. Обычно договариваемся об этом с администрацией общины (чаще всего это сельская местность), затем связываем с ней человека, чтобы тот имел возможность выяснить, какие условия его ждут. В некоторых общинах предоставляют деньги на проживание, в некоторых — жилье, в котором иногда даже делают ремонт. Но обычно общины рассчитывают на трудоспособных людей, и хорошо, когда еще и с ребенком. Некоторое время мы мониторим ситуацию, чтобы понять нужна ли помощь.

— Что волонтеры делают относительно семей с детьми, когда один из родителей хочет уехать, а второй остаться?

— Это очень тяжелая ситуация, ее решение иногда занимает несколько месяцев. Был случай, отец с детьми до 18 лет хотел уехать, а мать колебалась. Часто так происходит потому, что человек не понимает, как будет происходить процесс эвакуации, что их ждет после, где и за счет чего будут жить. Для того, чтобы спланировать эвакуацию, мы общаемся, рассказываем обо всем, что интересует. Того, кто колеблется, иногда удается убедить, иногда, к сожалению, нет.

Семьи с детьми нередко колеблются с выездом, даже когда боевые действия уже рядом с их домом

Некоторые люди не хотят эвакуироваться даже с прифронтовых территорий, подконтрольных правительству Украины, где уже очень опасно. В том числе это касается семей с детьми. Обычно такое упрямство до первого прилета в дом. Людям очень жаль оставлять свое жилье, хозяйство. Поэтому, когда начинаются бои — а на Харьковщине у нас очень динамичная линия фронта, бывает, что мы забираем людей из населенного пункта, который уже частично под оккупацией. Решение человека ехать или нет, в значительной степени зависит от опыта родственников или знакомых, от того, насколько те удачно устроились на подконтрольной Украине территории.

Сноска:

Один из позитивных кейсов Helping to Leave касается эвакуации из Херсона беременной женщины Валерии и ее большой семьи. Валерия в одиночку воспитывает шестерых детей. Друзья женщины обратились в фонд с просьбой о помощи в эвакуации этой многодетной семьи из Херсона в Тернопольскую область, где для нее нашли жилье. «Мы организовали эвакуацию, предоставили дорожные наборы, которые пригодились для ухода за маленькими детьми во время длительной дороги и в первое время на новом месте, — рассказывает Елена Губанова, —Так что они сейчас в безопасности».

— Как менялась динамика эвакуации с 2022 года по сей день?

— С территорий, которые были временно оккупированы еще с 2014 года, поступает примерно треть заявок на эвакуацию, обычно это молодежь, матери с детьми и маломобильные люди. За шесть месяцев этого года с Донбасса выехало только 80 человек в возрасте 18-23 года. Если говорить о периоде после начала полномасштабного вторжения, то, например, из Мариуполя через территорию России мы эвакуировали 405 человек, а до этого 138 через Васильевку. Вообще же заявки на эвакуацию поступают волнами, в зависимости от ситуации на поле боя, количества обстрелов и различных трагедий, после которых люди решают выезжать. У нас был бум после подрыва Каховской ГЭС, тогда через гуманитарный коридор Колотиловка — Покровка перевозили ежесуточно около 150-200 человек, тогда как в другой период — по 20-30 человек ежемесячно. Сейчас через единственный оставшийся гумкоридор эвакуируем около 500 человек в месяц.

Сноска:

По словам Елены Губановой, даже после подрыва ГЭС бум эвакуации возник только после того, как на сайте министерства реинтеграции появилась информация о том, что есть такой фонд, который помогает с выездом. Тогда эвакуировали ежедневно в среднем по 70 жителей: людей преклонного возраста, детей, очень много животных.

Вместе с людьми из ВОТ эвакуируют и четвероногих. Этих котов вывозят из опасности благодаря фонду Helping to Leave

— Помогли вывезти 78-летнюю женщину Клавдию Ивановну, которая после подрыва ГЭС почти две недели провела вместе с козой, петухом и псом Моцартом на лестнице чердака затопленного дома. Всю дорогу женщина излучала оптимизм, была бодрой и успела влюбить в себя всю нашу команду. В Даугавпилсе (Латвия) ее с Моцартом встретили внуки и отвезли в Чехию, где она сейчас и живет.

—  Согласно статистике, с начала деятельности Helping to Leave в марте 2022 года 60000 человек получили от фонда финансовую, гуманитарную и психологическую помощь, 21200 человек были эвакуированы. Какие впечатления лично у Вас остались от этой масштабной работы, актуальность которой не исчерпана?

—  Знаете, когда я даю интервью, всегда говорю: «Все делят территории, никто не думает о людях». Масштаб трагедии поражает. И мне не нравится, когда некоторые пытаются уравнять пострадавших. Знаете, даже ранения бывают разные: кто-то остался без пальца, а кто-то без ноги, и это разные уровни потери. Где еще была такая ужасная ситуация с погибшими как в Мариуполе и такой уровень разрушения, как в Волчанске? Слава Богу в последнем удалось организовать очень хорошую эвакуацию и вывезти почти всех из 19 тысяч жителей. Возьмем Олешки или Голую Пристань после подрыва Каховской ГЭС. Кто-то знает, что сейчас с их жителями? Мне это болит, потому что я снимала людей с крыш домов в Олешках и неделями уговаривала согласиться на эвакуацию. А чтобы выяснить реальное количество желающих эвакуироваться с ВОТ, надо всего ничего — создать безопасный гуманитарный коридор и пусть все посмотрят (иностранцы — тоже), какой поток людей устремится в сторону свободной Украины.