Семь лет для Юлии Тимошенко

В течение двух недель, пока длилась пауза в процессе над Тимошенко, случилась масса событий. Януковичу звонила Меркель, западные политики устроили ему сеанс групповой терапии в Ялте, сам Янукович слетал в Москву… И под наслоением всего этого казалось, что в Печерском суде после возобновления слушаний по делу Тимошенко все должно начаться как-то иначе.

Но иначе не произошло. Как и две недели назад, в зале снова не было места, потому что он трещал от депутатов, которые хотели засвидетельствовать лояльность Тимошенко. Опять там присутствовали заместитель посла Германии и сотрудник политического отдела посольства США. Как и на первое заседание, пришел руководитель представительства Европейского союза. И снова судья Киреев не оставил Тимошенко даже намека на то, что приговор может быть в ее пользу.

Из-за наплыва депутатов, спешивших попасть на глаза Тимошенко, большое количество журналистов на этот раз также не смогло попасть внутрь. Пресса сгрудились возле рамки металлодетекторов, которую неизвестно зачем установили напротив двери в зал заседаний — все равно милиция в этих условиях не способна полноценно проверять гостей.

— Пропустите, тут американское посольство! — Пыталась Ольга Герасимюк уговорить журналистов дать дорогу гостю.

Милицейский «Грифон», который заблокировал двери, запускал внутрь только когда кто-то выходил из зала. Таких длительное время не было — наконец бютовец Корж вышел и рассказал своим соратникам, собравшимся через стенку от Тимошенко.

— Как Родиончик себя чувствует? — Поинтересовался Тарас Стецькив.

— Я зашел в зал первым. Когда завели Юлю, она поздоровалась, улыбалась, — рассказывал Корж. — Слава Богу, слава Богу… У нее есть сила духа.

Но основной толпа собралась во дворе суда. Пока большинство депутатов пыталась терять время в разговорах между собой, Сергей Власенко нашел новый способ следить за судом через Интернет. Как известно, трансляция запрещена, а самого Власенко удалили из зала до конца процесса, но он был в курсе каждого слова, сказанного внутри.

Оказалось, внутри суда был микрофон с мощным передатчиком, который транслировал сигнал на камеру дружественного бютовцам телеканала, стоявшую во дворе. И Власенко, разместившись на стуле, просто присоединил наушник к телекамере и, таким образом, мог слушать все в режиме реального времени.

Судебное заседание началось с ходатайства защиты о возобновлении судебного следствия. Адвокаты Юлии Тимошенко просили судью вернуться к предыдущему этапу рассмотрения дела, поскольку суд не имеет права переходить к дебатам, не рассмотрев все ходатайства и заявления.

Кроме того, адвокаты и сама Юлия Тимошенко требовали рассмотреть дополнительные доказательства, которые не были приобщены к материалам дела. В частности, аудит Ernst & Young и справки НАК Нафтогаза, которые по мнению защиты свидетельствуют, что в 2009 году национальная компания работала без каких-либо убытков.

— Поэтому, я думаю, если в этом судебном заседании Уголовный кодекс хоть что-то значит, вы имеете возобновить судебное следствие… — Обратилась Юлия Тимошенко к судье.

Лидер «Батькивщины» была на удивление спокойной, высказывалась в несвойственные толерантной манере. Впрочем, на Родиона Кирееева это не произвело никакого влияния: он отказал в возобновлении судебного следствия и объявил переход к предпоследней стадии рассмотрения дела — дебатов.

Во дворе Сергей Власенко, который припал к наушникам, вдруг подскочил и бросился к Турчинову.

— Ну что же, власти решили идти напролом… — обреченно сказал усталый и флегматичный заместитель Тимошенко. — Они считают, что Украина настолько нужна Европе, что с ними все равно будут иметь дело.

Александр Турчинов не ошибался — в этот день в зале суда было много слов о высокоразвитых европейских государствах. После объявления начала дебатов по общему мнению государственного обвинения выступила Лилия Фролова.

Она зачитывала свою речь с листа. Большая — листов на семьдесят — стопка листов была осторожно разбита на блоки, которые прерывались большими буквами или «ВАША ЧЕСТЬ!» или «ВЫСОКИЙ СУД!».

Но самой странной была сама речь. В ее начале показалось, что прокурор читает лекцию по общей теории вреда служебных преступлений.

— Ваша честь! — Почти празднично начала Фролова свой блок. — Во всем мире преступления, совершенные высшими должностными лицами, признаются одними из самых опасных видов преступности. Это преступления, подрывающие общественное отношение, уничтожающие доверие к государственным институтам…

— Вы себя имеете в виду? — воскликнула с места Юлия Тимошенко.

— … Сводят на нет перспективные региональные и мировые процессы, — торжественно и упорно продолжала Фролова.

— … О! Так вы полностью имеете в виду сегодняшнюю власть и прокуроров, которые здесь сидят вместе с судом, — обрадовалась Тимошенко.

Впрочем, прокурора такие возгласы уже не останавливали. Между тем сама ее речь становилась все более и более интересной, но все меньше касалась дела. Закончив с общей теорией, госпожа Фролова приступила к мировому опыту.

— Существующие в мировой практике судебные процессе наглядно демонстрируют, что ни одна страна, ни одно общество не застрахованы от таких случаев. Такие проявления имеют место даже в самых высокоразвитых европейских странах…

Присутствующие в зале суда замолчали, ожидая, к чему ведет прокурор. Впрочем, мнение Фроловой было простым — пожалуй, прокурор обращалась не к суду, а к собравшимся в зале дипломатам.

— Так, например, в Германии в конце 90-х годов имел место скандал относительно финансовых злоупотреблений бывшего канцлера Федеративной Республики Германия Гельмута Коля…

— Вы что, издеваетесь, — не выдержала Тимошенко. — Так это же пиар-агенство мафии, а не Генеральная прокуратура. Что они рассказывают?

— А в Италии — в 92–94 годах, в Милане проведено расследование уголовного дела в отношении премьер-министра Италии Беттино Кракси и он был приговорен к длительному сроку заключения. В целом в последнее десятилетие…, — монотонно продолжала Фролова

— Господин судья! Скажите, какое отношение к делу имеет пиар-работа, которую делает этот ставленник мафии?

События в зале вызвали ощущение сюрреализма. Заседание суда превращалась в некий фарс: украинский прокурор, который приводит опыт Германии и Италии, и Юлия Тимошенко, которая возмущается пиар-акциями…

— Подсудимая, пожалуйста, не нарушайте порядок в зале суда, — добавился к этой какофонии Родион Киреев.

— Так вы следите за тем, что здесь делают сейчас представители прокуратуры. Это же пиар-шоу!

Но Лилия Фролова продолжила.

— … В общем в последнее десятилетие ознаменовались небывалым всплеском скандалов относительно первых лиц целого ряда государств. При этом ни у кого — подчеркиваю! ни у кого — не пришло в голову обвинить следователей в политических репрессиях!…

В этот момент не выдержали уже присутствующие в зале. Кто-то начал бубнить, его тут же поддержало еще несколько человек, и уже через секунду весь зал был наполнен невыносимым гулом.

— Ваша честь, я не могу так…, — наконец прервалась Фролова.

— Это правильно! То что вы говорите — это несовместимо вообще со званием прокурора, — перекрикивала шум Юлия Тимошенко.

Взорвался Киреев:

— В судебном заседании подсудимой и присутствующими в зале суда совершаются действия, направленные на срыв судебного заседания! Суд предупреждает, что в случае повторения подобных действий присутствующие будут удалены из зала суда

— Правильно! — хлопнул рукой по столу Александр Тимошенко. — Всех Арестовать! Сразу!

Между тем Лилия Фролова продолжила ретроспективу мирового опыта.

— … Как показывает нам практика зарубежных процессов, успехов достигают там, где эта борьба ведется, несмотря на персоны и личности.

Речь прокурора все больше напоминала выступление президента по случаю дня милиции. Но здесь ее постигла небольшая ошибка.

— Масштабные общественные преобразования, в которых сегодня так нуждается Украина, могут быть реализованы лишь при условии решительной борьбы правоохранительных органов с коррупцией во всех ее проявлениях, — объявила Фролова. — Только победа над коррупцией…

Прокурор не могла не знать, что дело Юлии Тимошенко никак не касается борьбы с коррупцией. Любой студент юридического факультета осведомлен, что должностное преступление и коррупция — это разные статьи Уголовного кодекса.

Наконец прокурор перешла к сути дела.

— Высокий суд! В ходе исследования доказательств в данном уголовном деле установлено, что бывший премьер-министр Украины Тимошенко Юлия Владимировна, будучи должностным лицом, совершившим преступление в своей служебной деятельности, повлекший тяжкие последствия государственным интересам при следующих обстоятельствах.

В своей речи прокурор изложила свою версию преступления. Уже после первых двух листов стало понятно, что Фролова почти слово в слово зачитывает целые фрагменты обвинительного заключения.

Когда Фролова пришла к событиям декабря 2008 года, в здании суда выключился свет. Киреев объявил перерыв. К перегородки тут же подбежали депутаты и сотрудники штаба.

Одним из первых к Тимошенко подошел Александр Турчинов.

— Саша, ну как вы!

— Хорошо. Все хорошо! — бодро ответил Турчинов.

— Я тебя очень прошу, оставайся на свободе, хорошо? — С легкой иронией попросила Тимошенко. — Я думаю, мне дадут семь лет, — продолжила Тимошенко так, будто речь шла о чем-то совсем тривиальном.

— Да! Сколько дадут, столько и получат, — воинственно выкрикнул в ответ Туричнов

Где-то рядом оказался и народный депутат Андрей Шкиль.

— Юлия Владимировна! Я только из Польши, его там встретят, — улыбался депутат.

Вероятно, имелось в виду, что встречать будут Виктора Януковича во время саммита в Варшаве, который должен начаться уже в среду.

Достаточно театральный разговор состоялся у Тимошенко с Натальей Королевской. В последние дни соратница Тимошенко активизировала свои действия в направлении перестройки партийной организации УСДП и было бы логично, если бы она — как и обещала — спросила Тимошенко, можно ли ей возглавить эту структуру, которая входит в БЮТ.

Вместо этого Королевская говорила о… Ялтинской конференции со своим участием.

— Юлия Владимировна, в Ялте все говорили только о вас! — уверяла Королевская, хотя сама, в отличие от других спикеров, в своей речи на конференции вспомнила своего лидера лишь раз.

-То есть ты думаешь, что все идет к развалу режима? — Прямо спросила Тимошенко у Королевской. Депутат, которого подозревают в связях с Банковой, замялась, но ответила.

— Ну… да. Думаю, да.

После перерыва, когда дали свет, прокурор Фролова, не останавливаясь, продолжила зачитывала свою часть в прениях сторон.

— … Тимошенко, выходя за пределы своих полномочий, лично утвердила и предоставила Дубине директивы на заключение контракта между «Нафтогазом» и «Газпромом», чем напрямую вмешалась в хозяйственную деятельность НАК «Нафтогаз».

Государственное обвинение пыталось сокрушить версию Тимошенко, которая утверждала, что подписанные ею бумажки были не «директивами правительства», а ее личным поручением.

— Поручение премьер-министра оформляется на специальном бланке. Регламентом Кабинета министров Украины установлена ​​форма доверенности, — продолжала Фролова. — Как выглядит поручение премьер-министра, мы убедились в ходе досудебного следствия. Сопоставления директив с подписью Тимошенко и поручения показали, что это два разных документа…

Вследствие этого, по словам прокурора, руководители «Нафтогаза» подписали контракты с россиянами, в результате которых цена на газ для Украины в 2009 году увеличилась на 53 доллара за тысячу кубометров, а цена транзита осталась неизменной.

— … Что касается утверждений Тимошенко, что для транзита использовался газ по цене 153 доллара, то это полностью не соответствует действительности, поскольку решением Стокгольмского арбитража изъятие газа у «РосУкрЭнерго» признано незаконным, а газ предписано вернуть, — настаивала Фролова.

Если еще в течение часа она монотонно преподавала фабулу дела, то в конце прибегла к тому, что снова начала давать оценки Тимошенко.

Фролова напомнила, что Тимошенко считает процесс против нее нарушением Европейской конвенции прав человека — в ответ прокурор взялась утверждать, что в Европе подсудимые не ведут себя подобным образом в суде.

— Позволю себе замечание, что участники судебных процессов не позволяют себе такого, как ведет себя подсудимая…

БЮТовец Владимир Бондаренко, который до этого время от времени возмущался себе под нос, теперь взорвался:

— А что милиция себе позволяет? — перешел он на истерический крик. — Мучают людей под судом!

Казалось, Киреев лишь ждал следующей возможности, чтобы показать, кто теперь хозяин положения.

— Поднимитесь! — обратился он к Бондаренко. — Вы удаляетесь из зала! Прошу покинуть помещение…

Похоже, депутат, которому надоело целый день сидеть на деревянной скамье, также обрадовался возможности покинуть заседание по уважительным причинам. Бондаренко встал и начал кричать на весь суд.

— Да покину я заседания, перестань! А вы покинете Украину, потому что вас посадят! Вы наркоманов отпускали, а сейчас сажаете патриотов!

Эстафету подхватил сосед Бондаренко по скамье, другой бютовец Остап Семерак. Он потребовал прекратить заседание, поскольку уже было 18.00.

— Рабочее время закончилось, — воскликнул он в адрес Киреева. — Вы осуществляете пытки против представителя прокуратуры!

— Нарушитель, вы препятствуете рассмотрения дела, — попытался остановить его судья.

Но Семерак, казалось, тоже решил воспользоваться случаем, чтобы досрочно уйти.

— Это мое депутатское обращение, которое я имею право делать по закону «О статусе народного депутата»! — начал он кричать Кирееву.

Зал начал аплодировать.

— Эта женщина устала, имейте совесть, — указывая на Фролову, Семерак продолжил дразнить Киреева.

Чтобы вывести депутата, судья объявил еще один перерыв, после которого прокурор продолжила зачитывать свою речь. Напряжение в зале нарастало, поскольку приближался момент, когда прокурор должна была объявить, какое наказание государственное обвинение просит для Тимошенко.

— Неуважение подсудимой к суду, давление на свидетелей… Адвокаты избрали не юридический способ защиты, а политический, прибегая к попыткам превратить судебный процесс в политическое ток-шоу…

— Прокурор не имеет права оценивать линию защиты! — Воскликнул с места адвокат Тимошенко Плахотнюк.

— Правильно! — поддержал его Кириленко.

— Позор! Позор! Позор! — начала скандировать галерка.

— Тишина в зале суда! — в миллионный раз закричал Киреев.

— … Данное поведение обвиняемой может расцениваться как попытка избежать уголовной ответственности, — завершила мнению Фролова.

Тут уже не выдержала Тимошенко.

— Господин судья, это не прокуратура, а дешевое пиар-агентство!

— Позор! — снова взорвались задние ряды.

— В случае продолжения таких действий суд может удалить всех присутствующих, — предупредил Киреев.

— О-о-о! — выдохнул недовольством зал.

Фролова продолжала читать свой текст.

— В сообщениях для СМИ подсудимая сообщала, что на нее работал целый юридический штаб. Абсолютное большинство наших граждан не имеет таких возможностей…

— Бред! Какое это имеет отношение к обвинениям! — начала кричать группа поддержки Тимошенко.

— Это ей текст написали на Банковой, — прокомментировал Кожемякин, который до сих пор воздерживался от словесных нападок.

— … Подсудимая жаловалась на самочувствие, но отказалась от проведения медицинского осмотра, — продолжила прокурор.

— Когда Фролова посидит в тюрьме, она узнает, что такое здоровье, — снова не выдержал Кожемякин.

Между тем государственное обвинение было в шаге от кульминации.

— По результатам судебного рассмотрения просим признать Тимошенко Юлию Владимировну виновной, — автоматически читала Фролова, не переводя дыхания. — С учетом общественной опасности и тяжести, просим назначить наказание в виде лишения свободы на 7 лет…

Завершение фразы утонуло в криках возмущения и проклятий, которые полетели на голову прокуратуры.

— … Без дальнейшего права занимать государственные должности в течение трех лет, — продолжала Фролова.

Шум в зале достиг апогея, и Киреев закрыл заседание. Прежде чем конвой забрал Тимошенко, она сказала несколько слов присутствующим. Журналисты бросились снимать это на телефоны — так как видеофиксация процесса запрещена, это была редкая возможность в последние два месяца снять выступление Тимошенко.

— Они и дальше выполняют преступные приказы Януковича… — пыталась перекричать Тимошенко общий шум в зале. — Я прошу, не прекращайте борьбу по защите людей… У власти находится оккупационный режим…

Чтобы вывезти Тимошенко из суда, конвой прибег к хитрости. Они привлекли внимание к автозаку, который стоял у центрального входа, окружив его бойцами «Беркута». Пока депутаты выстроились вдоль живого щита и стали яростно скандировали «Юля! Юля!», саму Тимошенко вывезли через черный ход.

Люди, окружившие Печерский суд на Крещатике, поняли эту хитрость слишком поздно. Они попытались броситься за автозаком, но спецназ заблокировал выходы на проезжую часть. В результате столкновений были избиты несколько активистов, в ход пошел слезоточивый газ, использование которого по традиции опровергла милицейское руководство. Таким образом, стороны провели тренировку перед основным боем, который ожидается в день вынесения приговора Юлии Тимошенко.