Колония 52: Полная расшифровка записей «зэков»

На днях правозащитник и бывший заключенный Игорь Гаркавенко в своем блоге опубликовал аудио записи, которые, как он пишет, сделаны в кабинете начальника колонии № 52 города Енакиево.

«Суть дела: заключенные „пишут“ своего начальника. Заключенные: Белошенко Александр Андреевич 1955 г. р, Козинец Ярослав Витальевич 1982 г. р, Кузнецов Денис Михайлович 1979 г. р, Селиверстов Денис Васильевич 1977 г. р, Бутенко Олег Валерьевич, Гасанов Измаил Тахирович 1988 г. р, Макарютин Александр Леонидович. Начальник колонии 52, Сабо Сергей Степанович, по тому или иному поводу, вымогал у осужденных взятки, не только для себя, но и для вышестоящих. Вымогательство нарастало, и денег уходило все больше», — сообщает Гарковенко.

По его словам, одна копия, была изъята у заключенных, во время обыска.



«Репрессии последовали незамедлительно. На данный момент, эти заключенные, изолированы от всех остальных и находятся строго на подвале, в изоляторе. Трое из них избиты — Бутенко Олег Валерьевич, Гасанов Измаил Тахирович, Макарютин Александр Леонидович. Гасанов Измаил вскрыл себе вены», — пишет блоггер.



У правозащитника есть подозрения, что все причастные к этому делу заключенные, могут быть в ближайшее время отправлены на Донецкое СИЗО «c целью помещения их в пресс-хаты для последующих пыток в поисках оставшихся копий записи».

В пресс-службе Управления Государственной пенитенциарной службы в Донецкой области сообщили, что после обнародования данных записей руководство колонии было отстранено от исполнения своих обязанностей.

Сейчас проводится служебное расследование в связи с аудиозаписями размещенными в интернете.

Все сотрудники, фигурировавшие на аудиозаписи, временно отстранены от работы.

В пресс-службе опровергли заявления правозащитника о репрессиях по отношению к заключенным, производившим срытую аудиозапись вымогательства.

«Новости Донбасса» приводят расшифровку аудио-записи разговора заключенного с должностными лицами колонии:

«Степаныч» — предположительно — Сабо Сергей Степанович, начальник колонии 52;

«Вячеславович» — предположительно — Ваганов Сергей Вячеславович, первый замначальника колонии;

Ломакин Андрей Александрович, замполит, подполковник;

Родчин Роман, первый замначальника Донецкого департамента ГУИН.

***

— Нет, пошли со мной. Пошли, не ссы.

— Да я не ссу.

— Запишем его красиво сейчас, брат. Да открой нам двери, что ты встал!

-Вы тут будете? Мы зайдем вдвоем.

— Да, закрывай. Сейчас что-нибудь придумаем. Скажем, что принесем через 10 минут деньги. Ну, а сколько они могут с нас вымогать, брат. Уже устали, короче. Не ссы, пошли, брат. Поверь мне, пошли. Братуха, ты понимаешь, она идет, она ж не вечная.

— Я знаю, и что.

— Правда, я записываю уже.

— *шепотом*

— Я знаю, пошли со мной. Ну, хочешь, не иди, я сам пойду. Я сделаю все красиво, я тебе отвечаю. Поверь мне, просто. А где Вячеславович? (Ваганов Сергей Вячеславович, первый замначальника колонии «Вячеславич») Позови начальника, скажи, что он мне нужен. Позови Вячеславовича на минутку.

-Сейчас я ему отзвонюсь.

— Да просто позови. Скажи: Вячеславович, можно на минутку Вас. Позови его, он мне нужен. Я тебе говорю, все будет нормально. Иди, зайди к хозяйке, с хозяином пока поговори, а я зайду, с Вячеславовичем поговорю. Он мне нужен, скажи, пусть выйдет на минутку.

— Им, троим…

— *шепот*… да, понимаешь? Вячеславович, выйди на минутку, пожалуйста, два слова я тебе скажу. Вячеславович, я сейчас к тебе зайду. Никуда не денусь. Иди… деньги… Я тебе обещаю, вот только послушай. Ну, это немножко выпил да, чуть-чуть виски. За Ахметку… Послушай, я тебе искренне говорю, как есть. Ты понимаешь, я б сегодня мог и не делать того, что делаю. Но на мне ответственность. Если я сегодня не сделал бы то, что я сделал сейчас, это был бы пиздец, ко мне были бы вопросы. Почему ты, нахуй блядь, будто не поступаешь, так, так и вот так, как по жизни должно быть. Вячеславович, пойми меня, говорю тебе, как есть. Сейчас у нас есть полтинник гривен всего, и то нам передали его вот только сегодня. Почему я и выпил, расслабился, знаешь. До этого этих бабок не было. Их передали сегодня нам 50 000 гривен, потому что у нас, в общем, не было денег. У нас был ноль. Ну, передал человек *плохой звук*

-Ты.. *плохой звук*

А где ж я мог выпить, скажи? Ну, послушай до конца. Если мы сегодня, вот, с тобой решаем какой-то вопрос, то давай его решать. Смотри, я тебе предлагаю вариант. Я с ними говорил, но они вообще не поняли. Я уже заебался с ними валиться. Смотри, как я предлагаю. 20-ка Степану. 20-ка тебе. Степана это устраивает. Мы больше не дадим. Ну, мы просто не повезем, ты понимаешь? Они говорят, вот мы столовую построили, в столовой все хорошо, нахуй блядь буду, а они нам не дают, почему не дают. Я говорю вы, вы столовую построили, прежде всего, не для них, а для себя. Для мужиков. И я им говорю, что для мужиков построили. Я им говорю, вот они говорят, там, Лукашеву они дают, нахуй блядь, эту картошку. Я говорю, во-первых, Лукашеву картошку никто не давал, и Вячеславович об этом не знал. Сегодня Степаныч позвал эту козу, слона, вернее вчера и назвал его «пидар», сказал, еще раз будешь давать, я вырву печень. Был такой базар? Был такой базар? Ты знаешь об этом?

— Да.

— Вот, поэтому я тебе говорю, о том, что будем вообще дальше делать, ты мне просто скажи, вот ты вот, как первый зам. Я к тебе пришел чисто тет-а-тет. Можно мы посидим месяц в хате, через месяц будем двигаться.

— Мы ж уже разговаривали.

— Ты понимаешь, что они даже не верят в это. Они говорят, да, вот, через месяц нас раскрутят, увезут отсюда.

— Кто раскрутит?

— Я тоже говорю, что это бред.

— Если раскручивать и будут, ты знаешь кого.

— Конечно, знаю. Вот скажи мне Вячеславыч, вот смотри, мы с тобой, ты мне говоришь сегодня там, мне аж неприятно стало. Послушай, мне сегодня неприятно, что, как ты говоришь, там, запись. Во-первых, я говорил, что 23 минуты записи — это УВБшников с моей женой, это раз. Послушай, подожди. Ну, три минуты, это с моей женой. Когда они у моей жены просят, чтобы она дала показания, что я с Кунигиным подрался на свиданке, а у него не было эпилепсии. Степаныч об этом знает, он только что звонил этому человеку.

-… хоть видео, хоть какие записи, я тебе просто говорю…Давай мы вообще забудем…

— Слушай, Вячеславыч, вот ты мне скажи, если бы я хотел, вот подожди, вот подожди… Вот давай так, если бы я хотел хоть раз, блядь, сдать тебя, неужели у меня бы не было возможности, поверь миллионы их было. Я так не делаю. Для меня это оскорбление человека. Поверь мне, сколько ты раз выходил, забирал нам, нахуй, дела наши. Кучу раз. Я ни разу тебя не сдал, и ты об этом знаешь. Знаешь, почему не сдал? Потому что, если я сдам, я буду «сукой». А как я могу быть «сукой»?

— Подожди… В смысле, и администрация утверждает, что ты не ходил не собирал дела за зоной?… А знаешь после кого ты? А после того, как Сеня, нахуй блядь, выходил, начальник его просил, забирать нам дела. Вот после этой ситуации. Это Сеня все раздул.

— Ну, не знаю.

— Слушай, помнишь, я тебе говорил, вот прикинь, какая ситуация. Вот иду на свиданку к Палычу, забираю водку… Меня останавливает этот … Прикинь, как неприятно… он меня останавливает, начинает шмонать… подожди… Ну, я к тебе подошел, говорю, вот помоги забрать. Ты ему сказал, какого хуя ты тачки шмонаешь? Так он шмонал, ты понимаешь. Я говорю ты, да там пять бутылок пива и бутылка водки, тебе это надо? Я говорю, так забирай ты, гандон… Ну как не принес, я тебе давал пятихатку, а пятихатку гривен я дал и приставку тебе, ты меня попросил дочке — это в тот день было. Это в тот день было. А 500 рублей кто дал когда ты мне сказал что надо на коллектор? …

— Ты не дал ничего… Ты принес коробку конфет…

— А ну коробку конфет я тебе приносил. Слушай, ну хорошо, вот ты мне скажи просто, Ломакин — это правда, что Степаныч говорит, что этот пидарас Ломакин, короче исполняет так вот, что у нас сейчас кислород перекрыт в зоне из-за Ломакина. Это правда? Ты отвечаешь?

— Да, отвечаю.

— Хорошо, а скажи мне честно, Родчин (Родчин Роман, первый замначальника Донецкого департамента ГУИН), сказал, нахуй, ну я знаю, что Родчин… Нет, просто мне Клиньев отвечает за базар. Дослушай. Мне Степаныч говорит, давай сделаем так, говорит, вот туда столько, туда столько. Я говорю, хорошо. А как с Ломакиным поступать. Степаныч попросил, чтобы Ломакина … ебали. Через пару дней…. Он не берет нихуя, мы ему предлагали деньги. Нихуя не берет. Он говорит, я не возьму. Он не хочет, не берет вообще нихуя. Просто заебалось уже, сука.

— Успокойся…

— Вот, как вот в этой зоне не пить, вот скажи. Тут не выпьешь, я тебе клянусь, вот пока не выпьешь…

— Вот ты говоришь…

— У меня тоже есть сын, и вот сейчас у меня была беременная дочкой, и я тебе отвечаю за базар, я домой звони раз в три дня. Потому что, вот у меня такая… мне 23 года, я уже седой. Потому что постоянно что-то надо.

— А я не седой?

— Ну, ты седой. Тебе сколько лет. А я уже просто заебался, я уже просто не везу, я тебе отвечаю за базар. Меня просто уже, сука, клинит.

— Ну, посмотрим, как дальше будет…

***

Заключенный (З): Первый зам записан, теперь хозяйка нам нужна.

…. Ходьба….

З: Заебали, не могу выслушать, опять будет говном вонять… И пятерку первому дадим. Ну, пятерка ему, двадцатка — тебе.

Степанович: — Ну, нахуй ты пиздишь, что когда-то кому-то давал что-то…Коль вопрос закрыт — не хуй к нему возвращаться…

З: Я сейчас, Степаныч, тебе объясню. Я понимаю, да. Смотри, я сейчас на положении. Сейчас приезжают многие люди и говорят, кипиш, куда ты отдаешь бабки? Я говорю: Вы, я никуда не отдаю бабки. Все бабки, что мы берем, мы делаем что-то за них тут. Они говорят, вы столовую построили, какой смысл? Вот, я, Степаныч, один на один с тобой говорю, что у вас за движ там происходит?

С.-Подожди, слушай, я тебе сразу скажу однозначно. Никто вот вас не будет строить, блядь, и заставлять ходить в столовую. Я тебе говорю, что вот. Но мужики будут ходить в столовую с тазиками движения с отрядами и там как стадо будут жрать.

З: И я говорю, мы строили столовую не для администрации, мы строили столовую для себя, для мужиков.

С.: Мужику сесть негде поесть. Я тебе сразу говорю, что я не буду в этом движении участвовать, только не надо меня потом привлекать.

З: Да, мы не будем.

С: Я тебе говорю, но то, что мужики, блядь, с тазиками ходят в отряд… и там сидят, едят.

З: Ты понимаешь, что я, короче, сейчас дам вот эти бабки, и потом не будет так, как я им говорю, — ко мне будут вопросы. Ты скажи мне, ты меня не бросишь в этой ситуации? Мне это важно. Но просто, чтоб не было так, что я там месяц, другой… Но потом я останусь охуевши один и ко мне будет куча вопросов на сходняке. Что ты давал администрации деньги, а они не делают то, что я говорил. Я говорю Вове, послушай, когда Степаныч, когда мне привезли пиво 10 бутылок, а на вахте не хотели пропускать, ты помнишь ситуацию, когда на вахте спалили. Я говорю, Степаныч пропустил, а он мог не пропускать, ему это нахуй не надо. Но он же не боялся, сдадут его, не сдадут. Я говорю, да, когда нам надо было, сука, под зоной надо было забрать наркотик, когда ты умирал. Тебя кто выручил? — Степаныч. Я говорю, так, если сейчас будет такая ситуация. А вот чего он не идет. Я говорю, послушай Вова, ты здесь Степаныча…

С: Я вот вчера был в управлении, сегодня в управлении, куда мне идти? И я сегодня хотел прийти. Вчера я зашел на 5 минут буквально, ты мне эти смски шлешь, время блядь семь часов.

З: Я ему говорю сегодня, немцу вот говорю, Ломакин — это «пидарас», ты слышал, я тебе конкретно Степаныч говорю, он «пидар», он сдает, я говорю.

С: Тю, ебаться блин… Ну если не верят, то что?

З: Степаныч, ну ты скажи, Ломакин приехал конкретно в управу со всеми своими вот этими отрядниками и начал говорить, что ты тут со мной обнимаешься, что мы тут все делаем. Вот мне Ватанг звонил, Ватанг говорит, нахуй, вообще по-другому, типо, что нихуя конкретного нет.

С. Я же тебе даже сказал фамилию конкретно, ты можешь спросить…

З: Я и спрашивал, знаешь, кто это сказал? — Ковальский. Я говорю, ты же азербайджанец, сука, нахуй ты такое говоришь? Я говорю, а зачем ты это сказал? Ну, так и так, нам сейчас.

С: Ломакин… перед управлением всех собрали, рассказал, кому, что пиздеть… сначала, блядь… и потом они пошли… У нас же тоже разведчик есть. И у них тоже же разведчики есть у нас. Распределили роли, кому что пиздеть, и они пошли.

З: Ну, пидарасы конченые. Степаныч, послушай, можно два вопроса тебе.

С. — … У этого спроси, и ты меня спрашиваешь, он подтверждает.

З: Вот сейчас принесут деньги, вот можно, короче, так, для нюанса. Мы сейчас затянем там пиво, там два литра, и сходим в баню. Ну, последний день сегодня. Мы на полчаса, сходим попьем пива. Ну, в парилку, да. На полчаса. Я тебе отвечаю за базар, мы попьем пива и расходимся. Можно?

С: Да.

***

Ходьба, звуки, щорохи….

— Я сказал, чтобы подвезли пиво. Если что скажут, Степаныч разрешил. Ну, чтобы забрал кто-то…. Сергеевич есть, ну мы там дадим ему 500 рублей. Ну, или как его зовут, капитана этого — Палыч.

— Да он уехал в Мариуполь…

— Палыч, это майор?

— Не, капитан, Сергеевич, или как его зовут. Вот этого, что только что сидел, ты ему сказал, пойди, у меня в кабинете посиди.

— Костя, что ли?

— Да, поговори с ним, пожалуйста.

— Ты просто позвони Степанычу, спроси, что подходил кипиш.

— Просто сказать, можно или нет?

— Да, и все.

— Хорошо.

— Он сразу все поймет и тебе сразу все сделает.

— Давай сам дашь или мы дадим? Или ты ему сам дашь?

— Ну, чтобы он потом не наворачивал.