Детский труд в Донецкой области: копанки, рынки, кафе, стройки

Для того чтобы узнать, как в области обстоят дела с трудоустройством несовершеннолетних, можно не обращаться за заключением экспертов или выписывать какие-то статистические данные.

Достаточно, к примеру, просто выйти на ближайший рынок и увидеть там детей, торгующих с чужими дядями и тетями фруктами и овощами, продуктами питания и ширпотребом. Или таскающих ящики с товаром от машин до прилавков.

По определению аналитиков, наиболее жестоко применяется детский труд на востоке Украины, в Донецкой и Луганской областях.

Малолетние батраки

Дармовая сила Взвесив два килограмма помидиров и воспользовавшись отсутствием очереди, спрашиваю у продавца-девчушки на вид лет пятнадцати от роду:

— Тяжелая работа?

— Нормальная, — отвечает.

Разговорившись, оказывается, в прошлом году Лена пошла учиться в ПТУ на продавца продовольственных товаров. Этим летом у нее производственная практика в овощном магазине. В ее обязанности входит продавать товар с лотка на базаре.

«Старший продавец выдает мне по весу продукты, например, помидоры, огурцы и капусту. Мы вместе с водителем загружаем ящики, стол, гири и весы в машину, а потом разгружаем все это на рынке. Торговать уже начинаю с 7.00-7.30, дольше 19.00 оставаться на рынке уже нет смысла. Потом меня машина забирает, я сдаю по весу остатки и отдаю наторгованную выручку», — рассказывает о своей работе практикантка.

О том, что ее не могут заставлять таскать ящики с продуктами и работать более 5 часов в день, Лена даже не слышала. Да и слышать особо не хочет.

«А как иначе — на мамкины полторы тысячи не проживешь».

Чем-то опровергнуть ее аргументы я не смог.

Вспомнилось недавнее заявление начальника службы по делам детей облгосадминистрации Веры Сагайдак: «Многие малообеспеченные семьи не могут позволить себе обучение детей. Как следствие, образование отходит на второй план и несовершеннолетний идет работать. Более того, во многих таких семьях их благосостояние зависит именно от заработка ребенка, который работает».

Значит, власть в курсе этой проблемы и согласна — у наших малообеспеченных семей (у нас их большинство) другого выхода нет, как воспитывать новое поколение «генералов угольных карьеров».

Кто в Донбассе не наслышан о судьбе снежнянского пацана — углекопа Юры Сиканова — героя фильма «Шахта № 8». Его посмотрела вся Европа (в Украине его показ запретило правительство — стыдно, наверное).

Таких сикаловых, работающих на нелегальных копанках, у нас десятки, а может, и сотни.

К тяжелому и опасному труду их принуждает отсутствие жизненных перспектив и безденежье в семье. За летние месяцы школьных каникул мне не раз приходилось видеть малолеток, вкалывающих по-взрослому.

Одни рыли траншею под будущий фундамент забора возле новостройки, другие выгружали кирпичи для строящегося частного дома, третьи таскали ящики на тележку, доставая их с крытой машины. Ящики тяжелые и высота не маленькая — так что пуп надорвать проще простого.

Обращаюсь к водителю, наблюдавшему за пацанами и отмечавшему в бумажке отгруженный товар: не тяжелы ли для ребят такие ящики?

«Ничего с ними не случится. У меня батя был строителем, я с ним десятилетним пацаном вкалывал. Как видишь — живой. Пусть лучше работают, чем воруют».

В принципе, примерно так отвечает каждый «работодатель», не видя большого греха в том, что он даст заработать подросткам двадцатку, другую.

Труд ребят в Донбассе используется массово, особенно на складах, которые расположены на отшибе и где меньше всего людских глаз.

Игра с законом

Наверное, наниматель знает, что при приеме на работу у подростков, согласно законодательству, должны проверять медицинскую карту, а кто ее вообще в глаза видел?

А в 15-16 лет все мальчишки — это некая природная аномалия — выглядят, как «взрослые мужики», но физические возможности организма далеки от взрослых.

Вот и получается, что при норме 10-15 кг, подростки таскают мешки по 50-60 кг. Безусловно, уж лучше пусть работают, чем по подворотням шатаются, но, с другой-то стороны, кто даст гарантию, что такая «подработка» не подорвет здоровье на всю оставшуюся жизнь?

Иными словами, беря подростка на вакансию грузчика, работодатель уже начинает играть с законом.

В Краматорске недавно милиция выявила нарушение законодательства со стороны работодателей одного из кафе города, в котором работали несовершеннолетние.

Здесь девушки 15 и 16 лет трудились официантками, принимая заказы и обслуживая столики посетителей кафе, до 22.20.

По закону же лица, не достигшие совершеннолетия, могут работать на строго определенных специально для данной категории работах только до 22.00.

По факту грубого нарушения законодательства о труде открыто уголовное производство. И это же не единичный такой случай.

В Енакиеве девочка с 9 вечера до 3 ночи работала танцовщицей в баре.

А между тем сейчас детям по закону нельзя даже находиться в подобных учреждениях в вечернее и ночное время...

Спрашиваю у пятнадцатилетнего подростка, назвался Дмитрием: родители знают, что работаешь уборщиком в такое позднее время? Часы показывали уже 23 часа.

«Знают, — отвечает. — Мне нужны деньги, и я готов их зарабатывать», — говорит Дима, который уже второе лето подряд убирает торговые центры. Родители ему карманных денег не дают — нет такой возможности.

Благодаря своей работе он смог купить хороший планшет и мобильный телефон с гарнитурой. «Вот еще кроссовками новыми месяц назад обзавелся. Целых 700 гривен за них отдал», — хвастается парень. Его рабочий день разбит на две части — утром с 5.00 до 10.00 и вечером с 20.00 до 23.30.

По факту ежедневно, кроме выходных, он отрабатывает 8-9 часов, а по законодательству должен чуть менее пяти: «Да какое законодательство? Государство мне денег не дает, — отмахивается подросток. — Спасибо, что вообще работать разрешают». За уборку ему платит каждый торговый центр отдельно. Расчет производится в конце недели. В месяц удается заработать не менее 2 тыс. грн. Сейчас Дима подумывает, как не потерять работу в сентябре, когда начнется школа. Школа подождет Школа — большая помеха для тех ребят, кто хотел бы работать круглосуточно. Многие ради этого готовы на жертвы.

По результатам первого в Украине социологического опроса детей в рамках проекта «Права детей в Украине: реалии и вызовы после 20 лет Независимости» оказалось, что каждый четвертый ребенок в стране имеет опыт работы (или работает сейчас, или работал раньше), за которую получал вознаграждение.

Согласно данным опроса, среди детей, которые работают, больше ребят из областных центров и тех, кому 16-17 лет.

По их словам, из-за занятости они не имеют возможности видеться с друзьями — на это указал каждый четвертый из тех, кто имел опыт работы; имеет свободное время — каждый третий; ограничены в возможности посещать кружки, секции, студии — каждый седьмой; вынуждены пропускать занятия в учебном заведении — каждый десятый.

Как свидетельствуют данные опроса, каждый тринадцатый ребенок, который работал или работает сейчас, делал это бесплатно, не получая оплату за свой труд.

Говорят, их «кинул работодатель».

Власти оно 
не надо

— Закон, защищающий права работающих детей, в принципе, неплох, но чересчур суров, — признается донецкий предприниматель Евгений. — Даже если я принял ребенка официально, как только об этом узнают органы власти, ко мне с проверками приезжает масса контроллеров, вплоть до прокуратуры. Какому предпринимателю это понравится? А вот каких-то преференций или льгот за обеспечение работой несовершеннолетних я не получаю. Так что «заводить детей» у себя на предприятии особого и смысла-то не имеет: слишком много с ними проблем.

Как считает начальник отдела профилактики Службы по делам детей ОГА Людмила Соболевская, в государстве должна существовать система поощрений для предприятий, которые трудоустраивают детей.

— Мы пытались найти хотя бы одного предпринимателя, который работает с детьми по закону, и поставить его в пример, однако ни один не пожелал сотрудничать, — говорит она.

— Да и сами дети, если перед ними стоит серьезная задача прокормить семью, ищут место не то, где им заполнят трудовую книжку, а то, где заплатят больше. Вспоминаю одного мальчика, который неоформленным работал грузчиком на рынке. Наша служба пыталась устроить его на учебу, чтобы он получил профессию. Но он заявил: «Я не могу тратить на это время. Кроме того, на рынке я каждый день зарабатываю неплохую сумму денег, на которую кормлю больную маму и младшего брата. А если я выучусь и устроюсь на какое-то производство, сколько я буду получать в первый год?».

Вопрос о работающих детях возникает каждый раз, когда приближается день борьбы за ликвидацию детского труда — 12 июня.

Или когда с работающими подростками случается беда. Вот тогда и пресса, и чиновники голосят вовсю — как это нехорошо, сетуют, что нужна государственная программа. Только все этим и заканчивается.

Киев спускает вниз какие-то директивы, которые никого по большому счету не обязывают.

Местные власти как могут или как хотят делаю вид, что решают проблему. В частности, Донецкое областное управление по делам семьи и молодежи определяет детей в трудовые лагеря на Азовском побережье.

Традиционно трудоустройством детей (особенно на время летних каникул) занимаются мэрии городов.

Так, в прошлом году в области в свободное от учебы время городские власти трудоустроили 2158 детей, правда, из них 2 тыс. — в Донецке (где фонд оплаты детского труда составил более 2 млн грн.). Что-то предприняли в Макеевке и Докучаевске.

Как свидетельствуют отчеты областного управления, в Ясиноватой, Ждановке и Великоновоселковском районе так же имеется опыт создания фондов общественных работ для детей. Правда, касаются они в основном сирот и тех, кто оказался в сложной жизненной ситуации. Узнать, что имеется ввиду под формулировкой «имеется опыт» так и не удалось.

Точно так же как и добиться конкретики по отношению к трудоустройству сирот. Областной центр занятости в свою очередь пожаловался, что за последние годы количество обратившихся к ним детей намного сократилось — желающих работать за минимальную заработную плату мало!

В остальном же областной власти похвастать нечем, а общественные работы обычно не приносят детям ощутимого заработка — чаще всего плата за них символична. Потому они и рвутся поработать официантками, грузчиками, землекопами, уборщиками, расклейщиками объявлений.

Конечно же, дети работают без оформления трудовых отношений, сверх нормы, во вредных условиях, переносят тяжелые грузы и т. д.

При этом жалуются, что им вовремя не платят зарплату, и лишь единицы признаются, что работодатель расплатился с ними полностью.

Причем речь идет не о «взрослых» суммах: у предпринимателей принято платить детям по минимуму. Их так и считают — дармовая сила.

Игра с законом

У подростков, которые в 15-16 лет решили летом поработать, и не может быть трудовой книжки. А если учесть, что сегодня уже не редкость, когда фирмы постоянных сотрудников не оформляют официально, говорить о каком-то официальном оформлении подростка и вовсе не приходится.

Дядя обманул

Как правило, даже заявление о приеме на работу никто не пишет. Все решается в устной форме, и хорошо, если при таком разговоре рядом с подростком присутствуют его родители. Тогда шансы получить обещанное существенно увеличиваются.

Если же подросток оговаривает (вернее, молча слушает и согласно кивает) с работодателем условия работы и размер оплаты один на один — у работодателя полностью развязаны руки, и он может поступать в зависимости от того, что превысит — наглость или совесть? Разговор заканчивается словами: «Мало ли что тебе сказали?! Значит, больше не заработал».

Подросток, с которым пришлось общаться на Гладковке, жаловался, что работодатель — владелец магазина — оштрафовал его за то, что кто-то с ящика уворовал четыре бутылки пива.

«Ты разгружал — ты и должен был смотреть за товаром: уплатил, гад, половину договорной цены», — выругался молодой грузчик. Это еще ничего, был в его рабочей «практике» и такой случай, когда хозяин после выполненной работы сказал: «Вали отсюда. Я тебя впервые вижу!».

Стремление подростка купить заветный гаджет не на родительские деньги, а заработать на него самостоятельно, дорогого стоит. И, пожалуй, для любого родителя этот порыв в разы важнее и весомее и заработанной суммы, и стоимости покупки.

Хочется попросить родителей, чтобы едва появившееся желание заработать, а не просто взять, не было сразу же уничтожено хамовитым и нечестным на руку работодателем, давайте все-таки, хоть немного будем контролировать, куда устраиваются на подработку наши дети. Даже если они уверены, что в свои 15-16 лет они уже совершенно взрослые и самостоятельные. Что стоит за такой уверенностью, говорят случившиеся трагедии.

К примеру, несколько лет назад в копанке в Шахтерске погиб 15-летний студент техникума. Родители его были лишены прав, а опекала подростка бабушка.

Рос нормальный, положительный ребенок, у которого было такое же желание заработать большие деньги.

Удар током прервал его жизнь, и вся ответственность легла на его законного представителя, который получает за опеку деньги.

Ревизии 
для галочки

В областной службе по делам детей говорят, что главной проблемой остается труд детей без оформления трудовых отношений. С целью искоренения этого явления, специалистами служб и органами внутренних дел систематически проводят рейды-проверки условий труда детей.

Ежегодно Территориальная государственная инспекция труда совместно с правоохранителями также проводит такие проверки.

Так в I квартале этого года ревизоры побывали на 157 предприятиях.

На трех из них использовали труд детей. Руководителей наказали. Чтобы избежать в дальнейшем незаконного привлечения подростков к работе, областная служба по делам детей и территориальная инспекция по труду договорились совместно проводить профилактику и проверки.

Странно, почему додумались только сейчас.

Да и вряд ли это исправит ситуацию в целом.

«За последние два года появилось много детей на стройках — подсобные рабочие, грузчики», — говорит Валентина Демкина, директор Донецкого молодежного дебатного центра, общественной организации, следящей за ситуацией с эксплуатацией детского труда.

В шахтерских городках Донецкой области — Харцызске, Шахтерске, Торезе, Снежном, где высок уровень безработицы и низок уровень жизни, — ситуация и вовсе критическая. Дети там работают не только, как по всей стране — в полях, на рынках, на мойках автомобилей, в ресторанах, барах, а также в порно- и сексиндустрии, — но еще и на стройках и под землей: в шахтах и копанках и возле них, на катастрофически опасной для здоровья сор-
тировке угля.

При этом выявить реальный размах этой социальной трагедии невозможно: бизнес, где используют детей, всегда нелегальный, говорят правозащитники.

«Дети работают не в обл-
администрации, а в таких местах, где увидеть их невозможно: на бойне (где забивают скот), на изготовлении памятников где-нибудь в ангарах или на складах», — говорит В. Демкина.

В Харцызске, городе в часе езды на автомобиле от Донецка, в убогом классе с ремонтом советских времен бывшего ПТУ (теперь — профессиональном лицее), 15-летний Валера рассказывает о том, как еще год тому назад он работал в копанке, самовольно вырытой в поле рядом с соседним Иловайском.

«Комбайн вырывал, мы с людьми по 10-15 человек поднимали лебедку (с углем) весом три-четыре тонны», — говорит он. Еще Валера, чья мать просила не называть его фамилии в печати, сор-
тировал уголь, обрабатывал ямы, а если было нужно, спускался и под землю. Валера работал с пяти утра до восьми-девяти часов вечера, по 15-16 часов в сутки, и получал 
150 грн. в день. Кто владел шахтой, он не знает. «Хозяина не было, он никогда не появлялся», — говорит Валера.

Надолго тогда 14-летнего подростка не хватило. Неделю поработал, больше не выдержал.

После этого Валера ушел работать на стройку, заливать шлакоблок. «Это что-то типа кирпича, только весит от 30 до 50 кг каждый», — объясняет он.

Платили Валере, по его собственному выражению, фигню: от 80 до 100 грн. в день, в том случае, если выполнишь норму — 200 шлакоблоков.

«Получалось 120-130», — признается он.

На погрузке шлакоблоков в грузовики Валера получал 100 грн. в день. Анатолий Акимочкин, первый заместитель председателя Независимого проф-
союза горняков Украины, добавляет, что, хотя на работы в шахты спускается сейчас уже меньше детей, чем в начале 2000-х, детский труд продолжают использовать возле шахт, на просеве и сортировке угля.

«Ребенок беззащитен, он не может пожаловаться, и ему можно очень мало платить, — говорит Акимочкин.

«В кризис копанок стало больше, и даже в тех регионах, где их никогда не было, — продолжает он. — Цена на уголь выросла. Собственники шахт — не простые люди, люди, облеченные властью и положением».

Получить комментарии от руководителей Донецкой областной ассоциации работодателей, в состав которой входит руководство шахт, не удалось.

Данный текст публикуется в рамках сотрудничества "Новости Донбасса" и газеты "Еженедельное обозрение" в разделе "Газеты Донецкой области"