«Украинская власть уделяет слишком много внимания Мариуполю»

Журналисты рубрики «Дежурный по Донбассу» сегодня отправляются дежурить в Мариуполь. Журналист Алексей Мацука в конце декабря описывал свои впечатления от общения с мэром Вадимом Бойченко. На этот раз мы попросили политолога, директора общественной организации «Агентство развития Приазовья» Константина Батозского взять на себя роль дежурного и он поделился оценками действий городского головы. Константин несколько лет работал политическим консультантом председателя Донецкой областной государственной администрации Сергея Таруты. Сейчас Батозский живет и работает в Киеве, но фокус его внимания на Мариуполе. Новостям из Мариуполя наш сайт уделяет особое внимание - это будет заметно и по количеству ссылок, которыми мы снабдили данное интервью. Общение с Батозским мы записали на видео, но, чтобы получить большее представление о контексте этого разговора, мы публикуем расшифровку со ссылками на дополнительные события. 

Журналист: Исследование республиканского института показало, что уровень доверия к власти в Мариуполе почти 70%. Это так?

Батозский: Вы знаете, я тоже видел результаты этого опроса. Там 70% одобряют работу городских властей, потому что они видят перемены, видят новые машины, которые вывозят мусор, видят новый транспорт и так далее. Такого результата очень легко добиться в условиях, когда команда Бойченко контролирует два основных городских телеканала, которые смотрят большинство мариупольцев. И даже третий новостной канал, который раньше контролировался «Азовмашем», ТВ7, все равно следует орбите интересов власти. И две городские газеты – «Приазовский рабочий» и «Ильичевец» – тоже. То есть, корректно говорить, что эти люди фактически обладают информационной монополией в Мариуполе. Благодаря этому и таким простым действиям, как закупка новой техники, они привлекли на себя симпатии избирателей.

Насколько сегодня у Бойченко есть такой ресурсный авторитет, потенциал, для того, чтобы люди реально за ним следовали, а не за очередной «русской весной»?

Остановить бунт вряд ли сможет один человек, даже с большим авторитетом. Тогда была спецоперация России. Человека, который способен остановить агрессивную толпу, не существует. Только если ты не говоришь те вещи, которые нравятся толпе. Что собственно и предпринимал Юрий Хотлубей, потому что перед ним стояла цель убрать людей с улицы, то есть сделать все возможное, чтобы ситуация максимально успокоить и деэскалировать. Для меня важнее, как он повел себя в решающий момент, когда на Мариуполь шли русские войска, в сентябре 2014-го года, и его деятельность, как главы штаба обороны Мариуполя. Он тогда проявил себя как настоящий градоначальник. Он сделал публично все шаги, чтобы при неблагоприятном исходе, у него не было никаких шансов. Он полностью осознано выбрал Украину.

В отношении Бойченко у меня никакой уверенности нет, потому что он сам и его команда — это люди, которые пришли из корпорации СКМ, которая крайне специфически относится к стране, в которой они работают. Это отношение крайне прагматичное, потребительское и заточено исключительно на извлечение прибыли. Поэтому он будет делать не то, что ему подсказывает сердце, а то, что ему будут говорить его начальники. Потому что вся его деятельность на сегодняшний день говорит о том, что он прислушивается исключительно к мнению комбинатов, ставит интересы комбинатов выше общегородских, и не готов разговаривать честно. Он не готов стать посредником между бизнесом и городской громадой.

По сути, в Мариуполе громада находится под влиянием комбинатов?

Комбинаты относятся к городу, как к общежитию при комбинате. То есть, как к условию необходимому, но достаточно обременительному и проблемному. Поэтому они и делают все, для того, чтобы максимально задобрить людей, чтобы максимально от них отгородиться, максимально заставить их не думать о действительно важных вопросах. Это очень легкие решения. Если открыть школу мэров, то там, конечно, надо преподавать, что в первый год, для того, чтобы все тебя любили, ты должен показать быстрые изменения, ты должен начать ремонтировать дороги. Потом, чтобы тебя любили дальше, ты должен закупить какой-то новый транспорт и сохранять динамику. Потом ты должен подать максимально много сигналов, о том, что что-то меняется, что изменения происходят. И тогда ты можешь спокойно не думать о важном и главном, а если у тебя еще есть монополия на СМИ, то это 100-процентный успех у избирателей.

О чем важном?

Мне кажется, единственный важный вопрос для Мариуполя — это то, что с ним будет через 5-10, 20 лет, потому что именно вокруг будущего необходимо объединять городскую громаду. Потому что людям интересно знать то, как будут жить их дети, где они будут жить, где они будут работать, где будут работать сами граждане Мариуполя. И разговор об этом является важным.

Но мы знаем, что у города есть Стратегия-2021, то есть это фактически 3-4 ближайших года. Не это ли есть проявлением размышлений о будущем?

Нет. Потому что эта стратегия не отвечает на вопрос, что будет с городом в будущем. Она говорит о том, что надо расширить, углубить, улучшить, создать условия и так далее — общие слова. Мне кажется, что сейчас Мариуполь развивается по лекалам Донецка. Что я имею в виду? В городе, как раньше в Донецке, есть человек, который пришел к власти демократическим путем, но находится под абсолютным контролем группы СКМ. Об этом свидетельствует его биография, экспертные опросы и гиперлояльность к корпоративным интересам. Это первый момент.

Второй момент — эти люди пытаются делать максимально имитационную политику. Они не решают главных проблем, они не говорят о будущем. Вместо этого обеспечивают то, что называется в политологии quick wins — быстрый результат – занимаются транспортом, дорогами). И большинству населения это кажется удовлетворительным.

Третий момент — это то, что они пытаются стимулировать региональный патриотизм на противостоянии центру. Проблема с транспортом, которая для Мариуполя актуальна, может быть решена, если городской голова Мариуполя и городской голова Бердянска скооперируются вместе для того, чтобы максимально обеспечить множество маршрутов, железнодорожных и автобусных, не только из Мариуполя, но и из Бердянска. Между Мариуполем и Бердянском необходимо обеспечить надежную логистику, привлечь перевозчиков, транспорт и так далее. Этого очень легко добиться.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Бойченко: Хочу, чтобы поезд Мариуполь-Киев шел 14 часов

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Интервью вице-мэра Мариуполя Голтвенко: Как город живет без кадров и дорог 

Если бы действительно люди хотели решить проблему перемещения и проблему логистики, то они бы договорились о стыковке поездов в Запорожье, они бы обеспечили регулярное транспортное сообщение с Запорожьем, они бы совместно с Бердянском шли с предложением в Министерство инфраструктуры, но не противопоставляли бы себя Киеву: «Вот вы во всем виноваты — решите нашу проблему», как это делают металлургические комбинаты. В Украине есть много других металлургических комбинатов, кроме «Азовстали» и комбината им. Ильича – в Кривом Роге — «Криворожсталь», в Запорожье — «Запорожсталь». Почему-то всех их железнодорожные тарифы устраивают, хотя они от портов расположены гораздо дальше, а мариупольские комбинаты – не устраивают. Мариупольчане говорят: «Нас душат. И нас душит киевская власть». И делает это чуть ли не специально. Таким образом, создается атмосфера противостояния, которая дальше продолжается в футболе. Казалось бы, безусловный рецепт успеха — стимулирование местного патриотизма на базе футбольной команды. Что здесь может быть такого? Мы помним, как в Донецке всегда противостояния наслаивалось на футбол.

Матчи «Шахтер»-«Динамо» — это не были футбольные матчи, это было столкновение мировоззрений, столкновение позиций. То же самое мы сейчас видим в Мариуполе.

Таким образом, управленцы СКМ наступают на все те же грабли, на которые в свое время наступал Донецк. В итоге жители Мариуполя пребывают во мнении, что они исключительные, что страна должна о них максимально заботиться, что власть должна создать им все условия, но вместо этого они не проявляют никакой инициативы снизу. Они не выходят с предложениями и решениями, они мыслят очень узко, они мыслят городом Мариуполем. Они не мыслят ни районами вокруг Мариуполя, ни агломерацией мариупольской, которая длинная и тянется от Мариуполя до Бердянска.

Городская власть пишет в своей стратегии: диверсификация, уменьшение доли тяжелой промышленности и так далее. А где же развивать альтернативные кластеры, где же искать точки роста? Эти точки роста нужно искать в агломерации, потому что в Мариуполе их тяжело найти и он слишком близко расположен к линии фронта.

В Мариуполе есть индустриальный кластер. Понятно, что территории заводов избыточны на сегодняшний день. Там очень много лишних площадей.

И комбинаты могли бы договориться с городом о том, чтобы эти площади передать городской громаде, чтобы городская громада могла туда привлекать инвесторов. Или допустим, шламовая гора, которая азовстальская. В Украине существует достаточное количество мини металлургических заводов, которые могут перерабатывать шлак в чугун. Так происходит со шлаковой горой комбината «Ильича». Она потихонечку «разбирается» и «переплавляется». Вместо того чтобы ее открыть для бизнеса: «Вот забирайте, утилизируйте это сырье», комбинаты ничего подобного не делают. Они не зарабатывают на переработке сами и не дают другим. Поэтому, где в Мариуполе в этих условиях появляться альтернативным точкам роста, на каких площадях появляться малой индустрии?

СМОТРИТЕ СЮЖЕТ Общественного телевидения Донбасса: Поезд Мариуполь-Киев: сутки в пути

Если мы говорим о курортном кластере, то город обязан разговаривать с районами, потому что курорты в районах. Курорты это: Ялта, Урзуф, Мелекино и так далее. Этим всем селам нужна городская поддержка. Они оживут, если город решит те же вопросы логистики. Каждое лето на блокпосту в Мелекино стоит колоссальная очередь. Почему бы не пустить общественный транспорт, не договориться с военными, чтобы контроль был в процессе движения, чтобы автобусы двигались без остановки. Это можно, просто не хватает воли, кругозора, понимания того, что мир не ограничивается границами Мариуполя и родной корпорации. Он шире.

Можно ли сказать, что на сегодняшний день Мариуполь — это форпост Рината Ахметова?

Мне кажется, что это форпост на чемоданах. Они работают, но уверенности в том, что война
не повернется в ту или иную сторону у них нет. Поэтому они не инвестируют так много средств, как они инвестировали в Донецк. Об этом вообще речь не идет. Они обеспечивают быстрые результаты максимально легкой ценой. Например, как в случае с футболом. Это же элементарное, очень мало затратное решение. Но с их точки зрения, они решают колоссальную задачу, удерживают людей в Мариуполе. Но, правда в том, что в Мариуполе, на самом деле, они людей не удерживают.

С момента запуска безвизового режима Мариупольский центр занятости остался практически пустым, потому что квалифицированные кадры – заводчане, сварщики, крановщики, операторы больших машин – поехали работать в ЕС и прекрасно работают в Польше, Германии, Венгрии.

И более того, они там работают полгода в год и на эти деньги могут потом жить и не беспокоиться, работая вахтовым методом. Никакой футбол никогда не решит проблему того, чтобы люди выбирали себе город для жизни. Как в управлении, так и в отношениях есть две школы и два подхода. Первая школа — это страха и контроля, где все регламентировано, все жестко, все по вертикали. И вторая школа — это школа признания равенства всех людей, их самоценности.

Мариуполь управляется с точки зрения страха и контроля.

Городская власть никогда не будет стимулировать появление каких-либо конкурентов своим комбинатам. Как это не парадоксально и чудовищно звучит: «Ні» созданию новых рабочих мест!».

Мы видим, что в этом направлении у городской власти полный провал. Она не смогла создать никаких новых рабочих мест, хотя есть очевидное решение — общественные, сезонные работы, сельхозуборка, которые могли бы привлечь не только мариупольцев, но и жителей «серой зоны», людей, которым нужен заработок здесь и близко. Это, опять же, уборка города, территории пляжа, моря — бесконечный спектр общественных работ, в которых городская власть может выступать заказчиком. Это то рабочее место, которое можно создать одним росчерком пера.

Тем не менее, бюджет Украины выделил то ли полмиллиарда, то ли миллиард на строительство зернового терминала в порту. Это же тоже в каком-то смысле инвестиция?

Это капля в море. Ведь зерновой терминал не заработает без транспорта и без логистики в условиях, когда подвоз зерна не осуществляется железной дорогой, потому что она вся занята комбинатами, а осуществляется автомобилями. А здесь блокпосты, крайне узкая бетонная дорога, которая ведет к порту и она там одна. Все грузовики, которые заезжают, они по ней едут, проезжают через город, создавая проблемы. Но если терминал заработает — часть города станет в пробку. Мы это видели в нынешнем Черноморске (бывшем Ильичевске), когда в сезон к морю очень тяжело проехать из-за пробки грузовиков. Вторая проблема — это статус Азовского моря. Мы строим терминал и не очень понимаем: это все еще море или это закрытое, контролируемое озеро.

СМОТРИТЕ СЮЖЕТ Общественного ТВ Донбасса: Порт Мариуполя планирует приступить к экспорту зерна

От городской власти не поступило вообще ни одного сигнала, ни одного обращения, ни одного признака озабоченности, что строительство Керченского моста угрожает нам.

А этот голос может быть подкреплен руководством Бердянска, руководством херсонских портов. Ничего этого не делается. Есть позиция мариупольского порта, она очень четкая, высказанная руководителем Олейником о том, что межконтинентальные суда не смогут больше заходить в акваторию мариупольского порта. Соответственно, смогут заходить суда класса ниже. А это значит, что номенклатура грузов резко сужается. Да, зерно можно возить маленькими кораблями, а металл удобнее возить на океанских лайнерах, ход которых сейчас ограничен. Но даже не в этом проблема. Проблема в безопасности.

СМОТРИТЕ СЮЖЕТ Общественного телевидения Донбасса: Из-за строительства Керченского моста на судоремонтном заводе Мариуполя месяц не было перевалки

Если Россия контролирует судопроход, и любой судовладелец, который проходит через Керченский пролив, обязан оплачивать услуги предприятию «Керченский порт». Будет ли судовладелец турком, под панамским флагом, турецким или каким угодно. Здесь возникает огромное поле непонимания, потому что Россия выставляет счета, но они не платят, потому что боятся санкций. А Россия грозится, что если не будут платить — вообще закроет этот проток. Это первая проблема. Вторая проблема — Россия добивается, чтобы 40 миль от берега анексированного Крыма признали ее экономической зоной. А значит, они прогоняют наших рыболовов, торговые суда. Это колоссальная проблема, о которой, к сожалению, кроме Мининфраструктуры и порта, вообще никто не говорит.

Абсолютно неприемлемо, что городская власть на эту тему даже не приняла элементарного обращения горсовета.

Некоторые политики в Киеве озвучивают требование о том, что необходимо провести реприватизацию больших объектов и предприятий олигархов.

Давайте скажем честно сами себе, считаем ли мы справедливым с точки зрения легитимности, то, что советские индустриальные гиганты оказались в руках одного человека по заниженной цене? 99% населения, включая всех работником комбината, назовут эту ситуацию несправедливой.

Я считаю, что тема с приватизацией и с получением советского наследия, не закрыта в Украине.

Более того, если в Лондоне по вопросам приватизации судятся Коломойский и Пинчук,и господин Коломойский в качестве отступных, чтобы господин Пинчук не приставал к нему с вопросами приватизации, передает ему здание, ценой несколько сот миллионов фунтов, то значит, теоретически олигархи могут платить за эту реприватизацию. Денежки есть. Но как консолидировать общество вокруг этого вопроса? Ведь предприятия управляются собственниками, собственники вложили туда некие инвестиции – это тоже понятно. Однако, являются ли обязательства собственников по социально-корпоративной ответственности 100-процентно приемлемыми и выполняемыми? В Мариуполе, очевидно, это вопрос экологии. — Нет. Не являются. Должны ли они сделать для государства что-то такое или для общества, чтобы этот вопрос закрыть? — Мне кажется, безусловно, да. Вокруг этого можно строить диалог, можно жителям предоставлять льготы, создать общественные блага: университеты, публичные пространства, жилье, обеспечить инвестиции в инфраструктуру. И тогда эта тема может быть как-то закрыта. На сегодняшний день, увы, олигархи существуют. Существуют, потому что о них говорят. А если люди о чем-то говорят — значит, это и есть реальность. Когда олигархи говорят, что это разговоры о реприватизации – это ограничение прав собственности, мол они купили все активы за деньги у каких-то промежуточных собственников, — это чистой воды манипуляция. То, что они купили краденое у народа, не освобождает их от ответственности.

Мы эту позицию можем объяснить абсолютно всем - просто показав, как происходила эта приватизация, сколько вокруг этой темы было криминалитета и крови. И все политики мира войдут в наше положение. Более того, мы можем апеллировать фактами из их истории. Вспомним Соединенные Штаты Америки, которые победили олигархию у себя. Еще 100 лет тому назад один американский политик считал абсолютно приемлемым сказать, что есть две вещи которые характеризуют политику: «Деньги и я забыл вторую». Но при всем при этом их железнодорожные магнаты открывали университеты, которые сейчас являются ведущими в мире.

Мы не можем сказать, что Ринат Ахметов открыл хороший фонд и за это мы его должны любить и все забыть. Нет. Ринат Ахметов заработал гораздо больше денег, чем он на свой фонд потратил.

И если бы он о своем фонде рассказывал анонимно, как и подобает истинным благотворителям, у нас бы не было вопросов. Но поскольку он пропагандирует работу своего фонда, и забивает это в голову украинцам через свой телеканал, мы вправе спросить: «Послушайте, вы не помогаете людям, вы крадете у людей больше, а возвращаете им гораздо меньше. Кидаете просто косточку. Ситуация не является ни нормальной, ни терпимой, ни приемлемой». Если бы Ринат Ахметов состоял в каком-то клубе мировой бизнесэлиты, где мыслят не своим богатством, а своим вкладом в решение проблем человечества, мы бы ему поверили.

В Украине есть один человек, который присоединился к клубу такого рода – Клятве дарения (это объединение ведущих бизнесменов мира, которые завещали при жизни большую часть своего состояния фондам, занятым решением проблем человечества). Это Виктор Пинчук и это никак не Ринат Ахметов. То есть, Ринат Ахметов — абсолютно локальное явление. Человек не включен в мировую бизнес-элиту, человек крайне закрытый. И мы вправе задавать ему вопросы, пока общество не успокоится.

К тому же, Ринат Ахметов – это человек, который, если ему что-то не понравится в государстве, будет силой вывозить своих людей пикетировать органы власти в Киев. Он это делал неоднократно. А когда над Донбассом нависла российская агрессия, он и пальцем не пошевелил, чтобы вывести своих людей на улицы. Гудел в гудок – да, а вывести людей – не захотел.

В интересах государства создавать такие условия, чтобы в Украине на месте Ахметова появилось еще несколько средних бизнесменов. Необходимо заставить нынешних олигархов работать в рыночных условиях, быть конкурентными и зарабатывать деньги своим талантом, а не через лоббизм и коррупцию.

Поэтому нельзя закрывать глаза и говорить, что проблемы олигархов не существует. Наоборот, власть может консолидировать общество на своей стороне, потому что это проблема, которую надо решать. Люди ждут.

На сегодняшний день конфликт провоцирует не власть.

Конфликт в Мариуполе, парадигму «мы — они», отчуждение себя от власти выстраивают на сегодняшний день в Мариуполе, не в Киеве. Киев носится с Мариуполем, как с любимым ребенком. Сюда постоянно ездят все чиновники, доноры. Мариуполю власть уделяет очень много внимания, но что она получает в ответ?

— На малейшую проблему: «Вы должны еще и еще», а не: «Мы хотим сделать то-то, то-то. Помогите нам!». Не помогите, а: «Вы должны! Должны! Должны! А не то — мы сейчас людей выведем, если что».