Терпение на пределе: Иран на пороге революции

Ситуация в Иране накалена до предела. В стране уже несколько месяцев продолжаются протесты, самые масштабные за последние четыре десятилетия. Люди впервые, отбросив страх, выходят на улицы и требуют свободы. Многих участников акций неповиновения бросили в тюрьму, некоторых казнили. Террор привел и к жертвам, погибших — более полутысячи. Но заставить протестующих смириться властям не удалось, митинги продолжатся.

Подробнее о ситуации с правами человека в Иране — в новом проекте «Лица свободы». «Новости Донбасса» публикуют материал в рамках партнерства.



«Я заплакала, когда впервые увидела кадры, как девушка бросает свой хиджаб в огонь в знак сопротивления режиму», — вспоминает журналистка баварского радио Шахрзад Остерер.

Как только начались протесты, Шахрзад стали присылать сообщения с фотографиями и видео из Ирана. Сначала это делали друзья, а позже и совершенно незнакомые люди — все они просили рассказать миру правду.

«В Иране бесправны женщины, бесправны дети, люди из LGBTQ-сообщества. Любого могут посадить в тюрьму только из-за сексуальной ориентации. Да, человека могут повесить или казнить лишь за то, что он гей или лесбиянка. Нет прав у национальных меньшинств. Везде цензура! Правительство контролирует любой аспект частной жизни», — рассказывает Шахрзад Остерер.

Журналистка Шахрзад Остерер. Фото: «Лица свободы»

Шахрзад публиковала на своих страницах в соцсетях кадры протестов, рассказывала о борьбе, исчезновении людей… Она постоянно повторяла в эфире лозунг, который теперь скандируют на иранских улицах: «Женщина, жизнь, свобода!»

В 19 лет журналистке повезло выбраться из Ирана, начать карьеру в Европе. Здесь, в Германии, она, конечно, может без опаски говорить все как есть. Но вот на родину ей теперь дорога навсегда закрыта. Иначе — сразу тюрьма.

Шахрзад объясняет: «Иран — третья страна (после Китая и Северной Кореи) по количеству журналистов, которых посадили в тюрьму. Стоит покритиковать власть — и сразу бросят за решетку. Много моих коллег оказались в тюрьме, особенно в последние месяцы. В Иране нет свободы слова и прессы».

Именно поэтому многие шокирующие истории мир узнает только тогда, когда людям удается сбежать из страны. И таких немало. С конца 70-х годов из страны выехали, по разным оценкам, до 3 млн человек! За этими сухими цифрами — личные трагедии. Ведь зачастую люди парализованы страхом и бегут, бросая абсолютно всё (работу, дом, друзей и родных), толком ничего не продумывая и не планируя, они отправляются в неизвестность, в пустоту. Перебираются нелегально по горным тропам или по морю. Мохаммед Канлави — волонтер, общественный и политический активист, рассказывает то, что неоднократно слышал от беженцев: «Они платят тысячи, чтобы преодолеть каждый участок пути. Иногда застревают где-то на 2–3 месяца, пока найдут, как двигаться дальше. И потом снова нужны деньги! Переправляются на старых лодках, часто по 10–12 человек на борту.  И бывают трагические истории, суденышки не рассчитаны на такой груз, они тонут».

Как правило, в Европе нелегальные мигранты оказываются уже без денег и документов, буквально в одной рубашке. И это те, кому еще повезло. Среди стран Евросоюза больше всех приютила Германия. Несколько тысяч беженцев из Ирана — всего за два последних года.

Хасан — один из иранских беженцев, которые только приехали. Он так напуган, что вздрагивает от каждого громкого звука и по привычке постоянно оглядывается… В последний момент просит изменить имя и не показывать лицо. Но даже при всех этих мерах предосторожности Хасан предупреждает, что рассказать про все ужасы все равно не сможет (настолько страшно то, что ему пришлось вынести): «Меня всячески унижали, издевались и физически, и морально. На моих глазах людей избивали. У тюремщиков были металлические прутья, которыми они и наносили удары по всему телу».

Иранский беженец Хасан. Фото: «Лица свободы»

Как только в Иране вспыхнули протесты, Хасан вышел сразу же. Его арестовали и три месяца держали за решеткой вместе с тысячами таких же несогласных. Чтобы вытащить сына из тюрьмы, его семья продала всё. Хасана выкупили за 7 тыс. долларов (для Ирана это огромные деньги) и сразу решили, что ему нужно срочно бежать из страны. Куда угодно, любыми путями.

«Это было очень сложно. Я отправился к турецкой границе, там нашел человека, который тайком переводит людей. Сначала незаконно попал в Турцию, а дальше проводник советовал взять небольшую лодку, дал мне контакт. Впрочем, я ничего так и не нашел. Тогда мне сказали добираться самостоятельно. Пришлось искать других людей, они помогли уплыть в Грецию», — делится Хасан.

Но откупиться от тюрьмы, как Хасан, для иранцев вовсе не означает стать свободными. Оказаться за решеткой снова можно в любой момент. Сотни таких историй знает и публикует Бардиа Ростами. Ученый, доктор наук, он даже по меркам Германии успешный занятой человек. Но заниматься исключительно наукой, когда на Родине такие события, невозможно. Бардиа комментирует ролик со своей странички в инстаграме: «Мальчику, который на этом видео, всего 10 лет. Он просит помочь вытащить его отца из тюрьмы, потому что тот невиновен».

У самого Бардиа в Иране под арестом двоюродный брат. За что, почему? — узнать невозможно. Стражи приходят за людьми домой, ночью, забирают даже за «лайки» в соцсетях и невинные комментарии. А семьям часто даже не говорят, где их родные.

Ученый Бардиа Ростами. Фото: «Лица свободы»

«Полиция просто хватает людей на улице безо всякой причины, проверяет мобильные телефоны, заходит в инстаграм, изучает сториз или посты. И если находят хоть что-то, что можно назвать революционным, — сразу арест», — рассказывает Бардиа Ростами.

И даже при таком жесточайшем контроле соцсети в Иране работают со сбоями. Технические проблемы здесь ни при чём, власти просто блокируют интернет, когда считают нужным. Люди активно пользуются программами, позволяющими сохранить анонимность при входе в сеть. И только так публикуют любые сообщения, которые в Иране могут счесть запрещенным контентом. Чтобы быть блогером в этой стране, нужна смелость.  

«Он смелый и полон жизни!» — говорит Бардиа, разглядывая страницу 20-летнего Али Фазели Монфареда, популярного инста-блогера, известного как Алиреза, который не скрывал свою ориентацию. Из-за этого жить в Иране ему становилось все сложнее, и он собирался уехать в Турцию к своему парню Агилу. Мы встречаемся с ним в неприметном кафе Анкары. Агил вспоминает, как бесконечно листал страницу любимого в инстаграме, мечтал показать Али узкие турецкие улочки и напоить самым вкусным гранатовым соком, который оба так сильно любили… Соком с привкусом свободы.

Связь с Али внезапно прервалась. Он не обновлял страничку в инстаграме, не отвечал на сообщения. И в какой-то момент стало понятно, что произошла трагедия. Агил Абьят, партнер убитого блогера Али Монфареда, вспоминает, как узнал о смерти любимого: «У меня есть друг, который знал Али. Он мне позвонил и сказал, что, мол, твоего парня убила его семья. Я не поверил!!! А потом в телеграм-канале другого знакомого я увидел сообщение, что Али убил его брат. Я позвонил маме Али, спросил, что случилось?! А она мне сквозь рыдания ответила: “Да, мой сыночек убит”. Это невозможно!!! Ну, как же так, что один брат убивает другого только за то, что он гей?! Я не мог поверить в это».

Али Монфаред был убит в Иране из-за своей ориентации. Фото: «Лица свободы»

Позже Агил узнал страшные подробности. Когда Али Монфаред признался, что он гей, ему пришлось идти к психиатру. В Иране нетрадиционная ориентация считается болезнью. До этого родственники часто критиковали Али за его посты в соцсетях и неподобающий внешний вид, даже угрожали…

«Али мне говорил, что у него проблемы в Иране. Брат его ненавидел», — делится воспоминаниями Агил.

Но никто не думал, что дойдет до такого. Перед отъездом родственники выманили и убили парня, обезглавили его, а потом позвонили матери и сказали, где можно забрать тело. Наказания никто из них так и не понес. И это не единственное, что причиняет Агилу страдания. Ему постоянно угрожает отец, который служит в Корпусе стражей исламской революции. Обещает найти сына и тоже убить за то, что он гей.

«Иранское правительство и президент говорят: “А у нас в стране нет геев, и нет ЛГБТ-сообщества”. В Иране существует понятие “убийство чести”, и любой человек, который убивает женщину или гея, не думает о наказании, не боится его. Потому что иранское правительство поддерживает это и молчит. И это очень большая проблема в Иране. Если бы иранское правительство не вело такую политику, Алиреза был бы сейчас жив!» — уверен Агил Абьят.

Агил Абьят. Фото: «Лица свободы»

Он говорит, что не знает, как жить дальше, устал прятаться, устал скрываться. Рассказывает, что пытался пообщаться с соотечественником, иранцем, но даже здесь, в Турции, его жестоко избили, стоило поведать свою историю. Агил мечтает уехать в Европу, чтобы просто оказаться в безопасности.

Европа, конечно, к иранцам более приветлива, и более безопасна. Эта улица в Мюнхене словно островок Ирана в Германии. Вывески на фарси как будто говорят, что здесь свои, те, кто тоже бежал от режима, но уже успел освоиться, наладить новую жизнь и даже открыть бизнес.

«Мы поставили этот плакат, потому что солидарны с теми, кто в Иране. Мы поддерживаем революцию! Этот режим должен уйти!» — говорит хозяйка иранского магазина Фахими Фурузан.

Рахель тоже всегда старается помочь новеньким, ведь ей, когда переехала, поначалу было невероятно сложно.

«Люди, которые прибыли из Ирана, иногда беспомощны, в замешательстве. Первым делом они ищут тех, кто бы объяснил и поддержал. Сюда, на Дахауэр штрассе, где расположены иранские магазины, турбюро, супермаркеты, рестораны, люди приходят, чтобы иногда просто поговорить по душам», — уверяет Рахель.

Но даже она, прожив долгих 18 лет в Европе, все равно оглядывается по сторонам. Из Ирана навсегда увозят с собой страх. Страх, что их найдут, страх до дрожи в коленях за родных, которые остались там. И каждый звонок домой — это одновременно и счастье, и повод для новых тревог. С сестрой они не обсуждают новости и не говорят о политике, потому что прекрасно знают, что иранские спецслужбы могут прослушивать и записывать.

Рахель. Фото: «Лица свободы»

В разговорах онлайн все — между строк. Не скажешь о главном, только намеки. А так хотелось бы собраться всей семьей за одним столом… Для Рахель этот иранский ресторанчик — теплое воспоминание о доме. Здесь даже чай наливают точно такой же, и музыка вызывает ностальгию…

Наконец-то она может и сочинять музыку, и играть ее для других. Захра — композитор и музыкант. Пока жила в Иране, мечтала учить детей игре на сантуре (это редкий национальный инструмент). Но как заниматься любимым делом, когда женщины в стране не вольны выбирать свою судьбу?

«Я не могла ни спортом заниматься, ни носить такую одежду, как хочу, не могла участвовать в национальных конкурсах как музыкант. Права женщины в Иране полностью растоптаны: без разрешения мужчины она не может выбирать не только где учиться, а даже что надеть и когда выйти из дому.  В Иране женщины забывают кто они, они даже перестают ощущать себя женщинами», — делится Захра.

Табу столько, что все и не перечислить. Например, нельзя расстаться с мужем (право подать на развод есть только у мужчины), нельзя поехать за границу без разрешения супруга, даже сходить на стадион нельзя… Казалось бы, в Германии всё по-другому! Но Захра не может позволить себе радоваться жизни, пока повода для радости нет у её близких. Она говорит: «Все мои родные находятся в абсолютно несвободной стране. Они несчастливы — и я несчастлива вместе с ними. Для меня это равнозначно: свобода моей родины и моё счастье, моя личная свобода».

Ведь свобода — это не только про убеждения или ценности, но и про то, чтобы даже в мелочах поступать так, как считаешь правильным. Надеть такую юбку в Иране — означало немедленно подвергнуть себя опасности. А теперь, переехав в Германию, Захра носит то, что хочет. И мечтает, чтобы ее сестры, которые остались дома, когда-то смогли также не зависеть от предрассудков. «Совершенно невозможно так выглядеть в Иране! Чтобы бросить вызов устоям, необходимо большое мужество, поэтому мало кто решается. Все должно быть закрыто: руки по запястья, ноги по щиколотки до пят, волосы спрятаны, видно только лицо. Даже мечтать о другой одежде нельзя», — Захра вспоминает и показывает, как должны выглядеть женщины в Иране.

Захра. Фото: «Лица свободы»

Именно из-за нарушения дресс-кода на улице молодую иранку Махсу Амини задержала полиция нравов. Ее избили только за то, что девушка… неправильно надела хиджаб. По мнению властей, слишком свободно. Махса впала в кому, а спустя два дня умерла в больнице. Это не единственный подобный случай, но именно он стал катализатором масштабных протестов, прокатившихся по всей стране. Их поддержали иранцы по всему миру.  

Мириам Гияхчи организовывает митинги в Германии. Она выходит на сцену, дает интервью, старается достучаться до политиков, чтобы обратить внимание на происходящее в Иране, требует от европейцев усилить санкции.

Мириам Гияхчи возмущается: «Никаких торговых отношений не может быть с террористами! Как и с Путиным! Почему так нельзя поступить?»

Она сама из семьи мигрантов, трехлетней малышкой попала с родителями в тюрьму, пережила ужасы и преследования. Троих членов её семьи убили за демократические взгляды. Мириам не жалуется, говорит, похожих судеб в Иране много. Почти каждую семью так или иначе коснулась несправедливость, поэтому люди и выходят на протесты.

Мириам Гияхчи. Фото: «Лица свободы»

«Мы готовы бороться до победы, потому что уже заплатили множеством жизней. Десятки тысяч были арестованы, попали в тюрьму. У нас нет плана “Б”. Революция уже началась. И нет уже пути назад.  Мы боремся до конца», — делится Мириам Гияхчи.

Четыре десятилетия режим в Иране шаг за шагом отбирал у людей свободу, надеясь, что этим укрепляет свою власть. Но теперь оказалось, что забрали так много (шансы, права, возможности), что даже самые послушные и молчаливые больше не хотят терпеть. Мы слышали это от всех, с кем встречались для интервью: любая попытка усилить репрессии будет лишь разжигать пламя протестов. Никто не знает, когда ждать кардинальных перемен. Но понятно одно: так, как было, уже не будет.