Польская журналистка на войне: труднее всего было оставить дочерей дома

Каролина Баца-Погожельска рассказывает о войне, работе и о себе. Каролина — польская журналистка, соавтор четырех книг об угле, в частности «Черное золото». Войны за уголь из Донбасса», которую писала в соавторстве с Михалом Потоцким. Именно за эту работу авторы получили премию Grand Press и награды имени Дариуша Фикуса. Каролина с начала полномасштабного вторжения России живет и работает в Украине. Около полутора лет пишет материалы для польского издания Wprost.

Польская журналистка рассказала изданию Sestry, ради чего рискует жизнью на фронте, о чем говорит по телефону со своими детьми и что будет делать после Победы. «Новости Донбасса» публикуют материал в рамках партнерства.

Каролина часто бывает на фронте, оттуда пишет материалы. Фото из личного архива

Наталья Жуковская: Каролина, вы больше полутора лет делаете материалы с фронта. С началом Большой войны в Украине сразу решили ехать в Украину?

Каролина Баца-Погожельска: Ехать на войну не планировала. Я хотела написать книгу об исторических и географических перспективах русско-украинской войны, начиная с 2014 года. Для этого должна была проехать по всей Украине, пообщаться с людьми и посмотреть насколько их мнения отличаются в зависимости от региона. У меня был билет на самолет на 28 февраля в Киев. Еще 23-го я договаривалась об интервью и встречах с друзьями. А уже на следующий день была шокирована — началась полномасштабная война. Не знала, что делать. Тогда я уволилась с работы и начала работать для Wprost. Десятого марта уехала в Украину. Сначала во Львов. Сейчас смеюсь, потому что я тогда была как Арестович (Арестович в начале войны публично успокаивал украинцев, что война закончится в течение 2-3 недель — ред.) — сказала, что уезжаю на 2 — 3 недели. Однако уехала на пять. Остановилась во Львове, объехала запад страны: Ровно, Луцк, Ивано-Франковск, Закарпатье и постепенно двигалась на восток. Я видела деоккупированную Бучу, Гостомель, Сумы, Ахтырку, Тростянец. Вернулась в Польшу на десять дней, переупаковала вещи и снова была в Украине.

НЖ: А какие ваши три материала для вас самые ценные?

КБЦ: Я не могу сказать о трех материалах. Важнейшим было расследование импорта антрацита из оккупированного Донбасса. С этого материала началась моя история, связанная с Украиной. В 2017 году впервые приехала на Донбасс. Вместе с коллегой Михалом Потоцким работали над книгой «Черное золото. Войны за уголь Донбасса». Два с половиной года продолжалось наше журналистское расследование об импорте антрацита. Писали о том, как Россия воровала уголь у Украины и продавала как свой. Нам удалось встретиться с торговцем антрацитом под видом потенциальных покупателей, проанализировать кипы таможенных документов. Мы написали более 40 статей об импорте угля с оккупированных территорий и впоследствии издали книгу.

Помощь жителям Украины на прифронтовых территориях. Фото из личного архива

НЖ: Вы 26 лет в журналистике и уже много месяцев на войне. Вы не были раньше военной журналисткой. Откуда такое решение?

КБЦ: Раньше я видела, что такое война. Помогала людям на границе Турции и Сирии. Также была на Донбассе после 2014 года. Почему ушла в военную журналистику? Возможно потому, что у меня есть ощущение, что это тоже наша война. Это очень близко. Я живу в Варшаве, но 14 лет прожила в Люблине. Это недалеко от границы с Беларусью. Там живут мои родители, сестра. Может, поэтому я понимаю, что это рядом. Даже когда была война в Грузии, мы все думали, что это далековато. Но еще тогда, в 2008 году, наш тогдашний президент Лех Качиньский сказал: «Увидите, следующей будет Украина». Весь мир смеялся над его словами, но оказалось, что он был прав.

НЖ: Как родные восприняли ваше решение ехать туда, где каждую минуту опасно? Не отговаривали?

КБЦ: У меня две дочери, 8 и 9 лет. Именно оставить их и было сложнее всего. Но знаете, я бы никогда не хотела, чтобы мои дети видели то, что сейчас вижу я в Украине. То, что переживают местные дети. Я бы не хотела, чтобы они росли в разрушенной стране, видели страшные разрушения. В Украине нет безопасных мест. Мои отношения с семьей сейчас очень сложны. Полтора месяца назад я развелась. Так произошло не из-за войны, это был просто следующий этап в жизни. Однако, возможно, если бы я осталась в Польше, этого не случилось бы. Не знаю. Муж был против того, чтобы я ехала. Пока я в Украине, дети живут с ним.

НЖ: Вы рассказываете детям о войне?

КБЦ: Да, я почти каждый день разговариваю с ними по видеосвязи. Звоню, как только появляется возможность. Они спрашивают: «Мама, там, где ты, есть война?». Я говорю, что по всей Украине есть война. «Мама, а там где ты, есть ракеты?». Я не хочу без необходимости разговаривать с ними об этих страшных вещах. Когда общаемся, то говорим преимущественно о собачках, которые здесь живут. Дочерям я объяснила, почему уехала. Конечно, они хотят, чтобы мама вернулась. Это всегда проблема. Особенно, когда должна приехать, а потом возвращаться в Украину.

НЖ: Что вам, как военному журналисту, дается труднее всего? К чему привыкнуть сложно?

КБЦ: Невозможно привыкнуть к потерям ребят. Я с ними здесь с декабря 2022-го. И, например, когда они утром или ночью едут на позиции, с ними нет связи, то сложнее всего привыкнуть к мысли, что иногда ты видишь кого-то в последний раз. Осознавать, что человек может не вернуться — страшно. Труднее всего терять друзей. Здесь, на войне, знакомства, эмоции, дружба гораздо сильнее, чем в гражданской жизни. Полгода можно приравнять к пяти годам нормальной жизни. А еще я боюсь звука самолета. Дважды попадала под обстрел авиации врага. Даже когда я в Польшу приезжаю и слышу этот звук, становится жутко.

НЖ: Каролина, бывали ли такие ситуации, после которых вы думали все оставить и вернуться к мирной жизни в Польше?

КБЦ: Все, что я могу сказать, — я живу в Украине. Конечно, я уезжаю в Польшу на две недели. Редко — на три. Больше я не могу. Всегда возвращаюсь сюда. Конечно, за этот период были кризисы, когда я хотела все оставить и уехать. Возможно, потому, что с 10 марта 2022 года у меня ещё не было ни одного свободного выходного дня. Поэтому иногда чувствую усталость. Но я себя знаю: если бы все бросила и вернулась в мирную Польшу, то максимум смогла бы там усидеть недели две. И все равно вернулась бы в Украину. Потому что мыслями я каждый раз здесь.

Каролина помогает фронту как волонтер. Фото из личного архива

НЖ: Изменила ли вас война?

КБЦ: Кардинально изменила. Я думаю, что полтора года здесь прибавили мне лет десять. Я так себя чувствую. У меня все поменялось. Мысли и мировосприятие. Я научилась разграничивать, что важно, а что нет. На что следует тратить время, а на что нет. Все перевернулось. Я перестала тратить время, эмоции на ненужные вещи.

НЖ: Вы живете в 12 километоах от линии фронта. Около передовой. Какие условия у вас там есть?

КБЦ: Условия проживания у меня не самые плохие. Я живу в небольшой деревне, в районе Купянска. Это граница двух областей — Харьковской и Луганской. К нам недавно пришла цивилизация, потому что я купила стиральную машину. Вода и свет есть. Туалета в доме нет. Если нужно теплая вода — топим баню. Ребятам, которые находятся в блиндажах и окопах, сложнее. Особенно если они «на нуле». Рядом фронт, бывает неспокойно. Часто работает артиллерия, сейчас очень много российской авиации. Даже С-300 (российская ракета — ред.) однажды прилетела. Рядом с нами живут местные мирные жители. Человек ко всему привыкает.

НЖ: Вы постоянно говорите об опасности. Почему, по вашему мнению, местные не покидают регион, где постоянные обстрелы?

КБЦ: Нет простого ответа на этот вопрос.

Раньше я жила в Краматорске и ездила по Донбассу, встречала немало пророссийски настроенных людей, которые думали, что в них стреляют украинцы. Они не уезжали оттуда, потому что ждали своих «русских». Здесь, где я живу, тоже есть такие люди. Но на самом деле причины, почему местные не уезжают, разные.

К примеру, мои соседи, женщина с сыном 22 лет, он инвалид. Она сама за ним ухаживает, получает от государства помощь в семь тысяч гривен. Вы не представляете, сколько раз я пыталась убедить ее, что могу отвезти их с сыном в Польшу. Могу помочь со всем необходимым. Она категорически против, потому что проживает в селе пятьдесят лет и не хочет покидать дом. Еще одни соседи — дедушка с бабушкой, живущие с двумя внуками. Родители уехали, а детей оставили. Они тоже не хотят никуда уезжать. Часто слышу слова: «Это мой дом!». Стараюсь этих людей понять. Хотя там, где есть дети, не понимаю, почему их подвергают опасности.

НЖ: А как насчет пропаганды. Ее на востоке много?

КБЦ: Да, Харьковская область — это сложное место. Следует помнить, что в 2014 году именно там был антимайдан, пророссийских настроений было много. Вспомните, как только началась большая война, мэр Купянска сдал город в течение одного дня. Но сейчас постепенно что-то у людей меняется. Вот взять хотя бы Харьков. Когда я приезжала в 2017 году, невозможно было услышать на улице украинскую речь. А сейчас очень много людей начинают разговаривать по-украински. Правда, есть и такие, которые ждут своих «освободителей».

НЖ: Украина постепенно избавляется от всего российского. Переименовывают улицы в честь героев города. Сносят советские монументы и знаки. По вашему мнению, это своевременно?

КБЦ: Это нужно было сделать раньше. Еще в 2014 году на Донбассе отключить российское телевидение, радио. Этого никто не сделал, что было очень большой ошибкой Украины.

НЖ: Каролина, вы постоянно помогаете военным — собираете деньги на машины, дроны. Расскажите, как волонтерите.

КБЦ: Да, но я не думала, что это получится. Еще в начале мая вместе с подругой мы собирали деньги для батальона «Донбасс». Там мои друзья, и я хотела помочь им. Сбор был на 50 тысяч злотых, и мы думали, что купим два автомобиля и на этом все. Однако нет. В настоящее время объявлен сбор на миллион триста тысяч злотых. Наша цель — 2 млн злотых. Мы уже купили до сорока машин, покупаем дроны. Это основные статьи расходов, потому что иногда тот же дрон может работать месяц-два, а иногда — неделю, потому что его враг сбивает. То же самое и с машинами. Военные работают в ужасных условиях. Я все вижу. Я езжу с ребятами на позиции, знаю, какие там дороги.

Такие разрушение Каролина видит каждый день в Украине. Фото из личного архива

НЖ: Вы объехали почти всю Украину, прифронтовые зоны. Что больше всего запомнилось и, возможно, долго стояло перед глазами?

КБЦ: Таких эпизодов было много. Я помню сожженного коня в Гостомеле, массовые захоронения и эксгумацию 500 тел в Изюме. Тот запах, которым был наполнен воздух, забыть невозможно. Разрушение Бахмута. Была там в начале марта. Таких разрушений как там — я никогда не видела своими глазами. Дома, города можно отстроить. А вот то, что люди пережили, их психику и эмоции — с этим будет труднее всего. Самое страшное то, что война делает с людьми.

НЖ: Что вы как журналист пытаетесь донести до читателей?

КБЦ: Моя главная задача — постоянно напоминать миру, что Россия — террористическая страна.

Это не обычная война. Если бы это была война, то она была бы на фронте между военными, в окопах. А что это за война, когда ракета прилетает в детский сад, больницу, гостиницу, школу? Это война или акт терроризма?

Это акт терроризма! И наша задача — каждому объяснить, что это терроризм, геноцид, который делает Россия с украинцами. И об этом нужно говорить каждый день.

НЖ: Что вы сделаете после победы Украины?

КБЦ: Сейчас многие говорят о победе, но, к сожалению, это будет не так быстро, как хотелось бы. Надо запастись терпением. Я сразу сказала, что война — это не спринт, а марафон. И не всякий может его пробежать. Надо иметь терпение. Если же это произойдет, то я бы очень хотела поехать на каникулы в Крым, на месяц. Я никогда там не была.