Лучше, когда мина лежит в земле, чем, когда взрывается. Как заминирование влияет на экологию Украины

Заминированная Украина — это не только постоянная опасность для людей, живущих в определенных населенных пунктах, и фермеров. Снаряды различного типа, которые Россия оставляет на оккупированной территории или минирует участки при отступлении, имеют определенное влияние и на экологию. Какие токсичные вещества выделяют мины и угрожает ли это здоровью людей «Новости Донбасса» спросили у специалиста по сохранению экосистем Центра экологических инициатив «Экодия» Богдана Кученко.

— Подскажите, делала ли «Экодия» какие-то исследования, чтобы выявить, как заминирование влияет на экологию в Украине?

— По состоянию на сейчас мы подобных исследований не проводили. У нас работа связана с темой влияния военных действий на экосистемы в целом, больше касается именно взрывов. То есть, по сути, артиллерийских обстрелов. Хотя, если говорить о минировании, то за ним следует разминирование. Обычно процесс разминирования — это когда боеприпасы взрывают, независимо от того, военное ли это разминирование — когда в том же месте взрывают, где было заложено, чтобы расчистить маршрут для войск. Если это гуманитарное разминирование, то там, в зависимости от имеющихся ресурсов, это может быть подрыв на месте, если сложно взрывоопасные предметы свободно переместить. Если перемещать дорого и в конкретном проекте нет много средств, подрывают на месте, но больше стараются все-таки изымать все эти мины, другие неразорвавшиеся боеприпасы и утилизировать их где-то на полигонах.

Разминирование в Донецкой области. Фото: Дмитрий Глушко / Новости Донбасса

— Если мы говорим о взрывах различных снарядов, то чем это опасно с экологической точки зрения?

— Загрязнение почв и грунтовых вод от взрывов, то это в первую очередь будут тяжелые металлы. Эти металлы обладают токсичностью. Но любой металл, если его количество высокое, начинает вредить экосистеме, живым организмам, которые в ней присутствуют, в том числе людям. Например, если на этой земле выращивать какие-то продукты питания, которые могут поглощать металлы, или если эти токсины, тяжелые металлы попадают в грунтовые воды и дальше в колодцы. Кроме тяжелых металлов, мы еще исследовали, что есть проблема загрязнения почв остатками взрывчатых веществ. Тротил, гексоген, октоген. Они сами по себе токсичны, но когда они разлагаются, то эти вещества еще более токсичны.

— Когда эти риски попадания в грунтовые воды или отравления земли наибольшие?

— Там, где есть много взрывов, особенно, если это взрывы вторичные. Если это был какой-то склад боеприпасов, туда был прилет и оно не все одновременно взорвалось, а горело, разрывалось, часть боеприпасов была разорвана соседними взрывами. Соответственно, вся взрывчатка из них высыпалась. Тогда концентрация этих взрывчатых веществ может быть высокой и давать даже больше загрязнения, чем тяжелые металлы. Кроме химического загрязнения есть нарушение механической структуры почвы, уплотнение, где-то плавление.

Надпись «Осторожно — мины!» в Лимане в Донецкой области. Фото: Дмитрий Глушко / Новости Донбасса

— Разминирование имеет такие же воздействия?

— Нет, немного другие, но процесс разминирования тоже этому может быть подобен. Если говорить о других влияниях минирования, то мы здесь немного начали тоже этим заниматься. В первую очередь воздействия связаны с изменением режимов землепользования на больших площадях. Государственная служба чрезвычайных ситуаций заявляла, что где-то около четверти территории Украины может быть заминирована. Понятно, что реальные площади меньше, просто есть территории, которые нужно проверить хотя бы поверхностно. Далее станет понятно, сколько из них реально нуждаются в работах по разминированию. Но так или иначе, если территория считается даже потенциально заминированной, то обычно она не используется в хозяйственной деятельности. Это в теории. На практике бывает такое, что земли сельскохозяйственного назначения фермеры сами пытаются разминировать, подвергая себя опасности, и возвращают к использованию. Но если очень высокая концентрация мин, то понятно, что никто самовольно не будет заниматься разминированием, это неэффективно и очень опасно. Такие территории будут заброшены на определенное время. Учитывая прогнозы, это могут быть годы, а в некоторых случаях даже десятки лет.

— Для этих участков такая заброшенность — это скорее плюс или минус, потому что мы знаем пример Чернобыльской зоны, где без человеческого влияния растительность стала очень разнообразной.

— Если эти территории зарастают травяной растительностью или деревьями, с точки зрения хозяйственно-экономической это убытки. С точки зрения экологической, здесь может действительно некоторый плюс, если речь идет об эродированных землях, которые имели проблемы по использованию ранее. Там, где закон об охране земель определял, что часть участков подлежат консервации из-за того, что их использование в отдаленной перспективе опасно и приводит к потере почв из-за водной эрозии. Поэтому их целесообразно консервировать. То есть, восстанавливать какую-то естественную растительность, чтобы остановить процессы эрозии. Это может быть временно или на постоянной основе. Такие земли должны были использовать только как пастбища. Но на практике это не делалось. Война это изменила. Усилилось химическое загрязнение, есть заминирование, которое по сути приводит к консервации. Просто не официально. Официально же консервация до сих пор не применяется.

— Почему?

— Эта процедура прописана в законодательстве, все эти детали есть. Просто она достаточно сложная, стоимостная, и часто невыгодна для землевладельцев. Мы пытаемся поднять вопрос, чтобы государство как-то компенсировало потери для владельцев, которые вынуждены не использовать свои участки. Потому что в некоторых ситуациях это вынужденная мера именно из-за заминирования.

— Кроме невозможности хозяйственной деятельности, вероятности подрывов есть ли еще какие-то негативные последствия минирования для почв?

— Если говорить об экосистемах, то в них из-за отсутствия выпаса, который невозможен в условиях заминирования, может происходить распространение активных различных видов деревьев и кустов, в частности инвазионных, и таким образом эта территория зарастает и виды просто исчезают. Как я уже сказал, с точки зрения влияния на природу, это обычно имеет определенное положительное влияние, потому что леса банально не используются и там процессы происходят более естественным образом, они независимы от таких вмешательств, как выпас, выкашивание. Если это естественный лес, то вмешательство не является важным. Отсутствие вмешательств сделает лес более разнообразным. Но на юге и востоке много лесов искусственно созданных, и без мер ухода они не могут существовать, будут деградировать.

— Понятно, какую опасность представляют мины для людей, а если говорить о животных?

— Для них часто это является проблемой, особенно для копытных животных. Они так же, как люди, могут подрываться на минах. Кроме того, что они сами погибают, могут вызвать пожары, особенно если это сухая погода, то пожары быстро распространяются. В 2022 году было много лесных пожаров. В Чернобыльской зоне были пожары после того, как оккупанты отошли. Где-то через месяц-два. Есть две версии причин этих пожаров. Первая: что на боеприпасах были таймеры, которые привели в действие оставленные снаряды. Вторая: что подрывались животные и пожары быстро распространялись. Поэтому однозначно, что пожарная опасность возрастает из-за заминирования и из-за накопления большого количества отмершей биомассы растений. Это сухие травы, если речь о травяных степных щелочных экосистемах. А в лесах много отмершей древесины, что играет важную роль в экосистемах. Но на юге и востоке, которые заминированы, там, где сухой климат, эта древесина повышает уровень пожарной опасности. Пожары действительно стали проблемой на заминированных территориях. Нужно как-то это учитывать. Возможно, территории, которые нет возможности быстро разминировать, отгораживать от населенных пунктов и от территорий, которые не загрязнены минами, но при этом тоже могут гореть. Отгораживать их, чтобы если где-то на заминированной территории возникнет пожар, его локализовать и тушить. Или просто не дать ему распространиться дальше.

Вызванный обстрелом лесной пожар под Лиманом в Донецкой области, 7 мая 2024 года. Фото: ГСЧС

— Многие территории пока оккупированы и мы не знаем, когда они будут освобождены. Ясно, что там проблема заминирования стоит так же остро, но надеяться на разминирование со стороны оккупантов не стоит. Поэтому, если мины лежат в лесах годами, имеют ли они влияние на воздух, выделяют ли определенные токсичные вещества?

— Радиационного воздействия нет, потому что у нас не применяются боеприпасы, содержащие радиоактивные материалы. Разве что, если какие-то промышленные объекты повреждают, тогда действительно может быть загрязнение. Но если говорить об отдаленных воздействиях. Если нет детонации, то со временем единственное, что может быть, — это коррозия корпусов. Они обычно сделаны из металла. Они ржавеют. Оксиды металлов, которые образуются, попадают в почву и локально ее загрязняют.

— Как быстро это происходит?

— Из-за того, что оно растянуто во времени, происходит очень медленно, попадает в почву в небольших концентрациях. Поэтому, это не то что очень сильное воздействие. Оно меньше, чем во время детонации. Также во время детонации, кроме почв, еще есть загрязнение воздуха. Чем сильнее взрыв, тем выше в воздух поднимаются эти загрязняющие вещества. Далее они могут подхватываться ветрами, разноситься на большие площади, но если нет горения определенных объектов, нет взрывов, то это локальное воздействие. Но если боеприпасов много, то на людей, которые живут рядом, это может влиять. Будет постоянное загрязнение от взрывов. Хуже всего, когда пожар на опасных промышленных объектах, где есть нефтепродукты, синтетические продукты, образованные путем переработки нефти. Они выделяют много токсичных веществ, которые могут иметь канцерогенное действие или просто вызвать проблемы с дыханием. Поэтому, если говорить о заминировании, то на воздух оно не имеет влияния, если не происходят детонации и пожары.

Обезвреживание авиабомбы ФАБ-500 в Донецкой области. Фото: ГСЧС

— То есть, получается, что с точки зрения экологии, если мины годами лежат в земле, то это даже лучше, чем когда они подрываются даже на полигонах?

— В принципе, да. В идеале было бы хорошо изобрести способ их утилизации без подрыва, но если такие способы есть, они очень дорогие. В наших масштабах будут неоправданы. Остаются подрывы на полигоне. Но все равно это лучше, чем когда они самовольно взрываются или на них кто-то подрывается. Если на полигонах, то это хотя бы локализованные и контролируемые взрывы.

— А какое влияние на здоровье человека имеют постоянные обстрелы — речь о различных снарядах — ракетах, артиллерийских обстрелах?

— Наиболее очевидное — это проблема дыхательной системы. Могут возникать хронические заболевания легких. Если человек регулярно дышит этим, это повышает риск онкологических заболеваний из-за вдыхания этого загрязненного воздуха, если он в высокой концентрации. Или в не очень высокой концентрации, но в течение длительного времени. Или так же загрязнение воды. Это могут быть проблемы с почками. На кровеносную систему тоже может влиять, если речь идет о загрязнении мелкодисперсными частицами, которые могут глубоко проникать и отравлять изнутри.