«Ситуация для Славянска с захватом Часов Яра не изменится». Интервью с мэром Вадимом Ляхом

Начальник городской военной администрации Славянска Вадим Лях. Фото: Дмитрий Глушко / Новости Донбасса

Ровно 10 лет назад весной 2014 года в город Славянск, Донецкой области вошли боевики Игоря Стрелкова-Гиркина. Около трех месяцев населенный пункт находился под их контролем. С начала полномасштабной войны город регулярно подвергается обстрелам. А в 2022 году когда россияне оккупировали Лиман и Святогорск, ситуация была угрожающей. Сейчас наступление российских войск в Харьковской области и на нескольких участках в Донецкой области снова повышает тревогу и напряженность. О том, чем и как живет Славянск сегодня, бояться ли в городе российской оккупации и что сегодня думают о 10-летии с момента так называемой «русской весны» «Новости Донбасса» поговорили с начальником городской военной администрации Вадимом Ляхом.

— В случае оккупации Часов Яра Россией, как это, по вашему мнению, отразится на Славянске и других соседних городах?

— Всегда приближение линии фронта, безусловно, дает о себе знать, количество обстрелов увеличивается. Но стратегически можно сказать, что худшие времена для Славянска были в 2022 году, когда были захвачены Лиман, Святогорск, и враг стоял на расстоянии 7-10 километров. Поэтому для меня лично есть понимание того, что ситуация конкретно для Славянска с захватом Часов Яра не изменится, а что будет дальше — посмотрим.

— Участвует ли городская администрация Славянска в строительстве укреплений?

— Безусловно, определены рубежи с 2022 года. Можно сказать, что наиболее важными для Славянска являются рубежи, которые находятся как раз на расстоянии до тридцати километров. Это первая линия обороны. Мы занимались, и в прошлом году строили, сейчас строим другие рубежи и круговую оборону. Это такой бесконечный процесс. Он продолжается с начала войны.

Славянск. Фото: Вадим Лях / Facebook

— Россия почти уничтожила украинскую энергетику. Готов ли город к отключениям света летом-осенью?

— Три большие подстанции, которые есть в городе, в прошлом году мы их защитили габионами (сетчатая конструкция, заполненная сыпучими материалами — Ред.).. Да, никаких там саркофагов нет, но защита габионами есть. Будет ли этого достаточно? Посмотрим. Пока что по подстанциям Славянска враг не бил, все-таки больше цели для него — это ТЭЦ. Поэтому будем смотреть, как будет дальше. Если говорить о генераторах, об обеспечении критической инфраструктуры мощными генераторами, благодаря областной администрации и донорам, определенный запас этих устройств есть. Если будет какая-то критическая ситуация с отоплением, в том числе и на наших отопительных станциях, и на различных котельных, то генераторы есть.

— В этом году — 10 лет с начала войны, когда в 2014 году Стрелков-Гиркин захватывал Славянск. Какие вы видите отличия между 2014 годом и началом полномасштабного вторжения в 2022 году?

— Во-первых, что отличает эти два события — это то, что количество жертв среди гражданского населения в 2022 году безусловно увеличилось. Мы видим, какие разрушения, какие средства враг применяет для уничтожения гражданских, гражданской инфраструктуры. То есть это мощные ракеты, чего не было в 2014 году. А если брать идеологический подход, то уже никто не воспринимает «русскую весну». Цену «освобождения» все увидели в городах, которые уже враг захватил, к сожалению, это и Мариуполь, Лисичанск, Северодонецк и другие, и по тем, которые удалось деоккупировать. Мы видим, что сейчас с Лиманом есть значительные разрушения, поэтому все всё поняли. Да, есть люди, которые еще сторонники, но их значительно меньше — я имею в виду сторонников «русской весны», России. СБУ раскрывает таких людей каждый месяц. Но я вижу, что большинство людей поняли, что на самом деле несет с собой этот «русский мир».

— Если говорить о Славянске и Донетчине в целом, какая разница между ситуацией весной 2022 года и сейчас, через два года полномасштабной войны?

— Слушайте, какая разница? Никакой разницы, если можно так сказать, потому что я называю это так: одна затяжная рабочая неделя, которая началась в 2022 году, и вот она продолжается сейчас. Иногда бывает, что день недели понедельник спокойнее, чем условно 'выходные'. Поэтому все работают, все руководители городов работают, делают то, что должны делать. Сейчас весна, но уже начинаем готовиться к отопительному сезону, потому что понимаем, что это нужно делать уже сейчас. И поэтому таких каких-то неожиданностей, которые уже мы прошли, я имею в виду, что город был почти три месяца без воды, справились. Да, был под угрозой отопительный сезон, когда, например, была разрушена газовая труба в Харьковской области, после освобождения Харьковской области удалось восстановить газоснабжение на Донецкую область. Все-таки отопительный сезон начался. Поэтому вызовы, которые возникают, мы решаем.

— По вашему мнению, сможет ли Россия захватить всю территорию Донецкой области? Вы думали уже о том, что будете делать, если произойдет оккупация Славянска?

— Что я могу думать, когда враг оккупирует город? Я не предполагаю этого, потому что в 2022 году враг был вдоль реки Северский Донец — это семь километров до Райгородка и там двадцать с чем-то километров в направлении Харькова по суше. Поэтому это было очень тяжелое время. Я не представляю, что это повторится, потому что я уверен и в силах наших военных, и в том, что враг уже не такой, как был. Я всегда с оптимизмом смотрю в будущее, и то, что я делал в 2022 году, то же самое буду делать сейчас — работать. Если это будет нужно, мы будем массово эвакуировать людей. Мы будем заниматься этим вопросом, потому что нельзя сказать, что такая мера не понадобится. Мы видим, что это спасает жизни. Несмотря на то, что мы строим фортификационные сооружения или самые простые укрытия и бомбоубежища, видно, что мощные заряды все равно разрушают эти сооружения. Да, можно защититься от осколков и других воздействий, но для меня лично есть понимание того, что эвакуация спасает жизни и мы должны быть на чеку. И когда наступит момент, чтобы выехать из города и сохранить жизни себе и своим близким, это нужно учитывать как властям, так и жителям города.

Один из российских обстрелов Славянска, октябрь 2023 года. Фото: Вадим Лях / Facebook

— Депутаты Славянского городского совета — все ли они находятся в Славянске, или кто-то из них покинул Украину за время полномасштабной войны?

— Вы знаете, я не слежу. Когда иногда кого-то встречаю на улице, приветствуем друг друга. Но сказать, что я отслеживаю, где кто находится, входит ли это в мои обязанности? Нет. Потому что после введения еще до войны военно-гражданской, потом военной администрации, депутатского корпуса у нас не существует. Они для работы военной администрации сейчас по закону не нужны, скажем так, для принятия решений. Поэтому и общаться — про то, где они находятся, нам такой потребности нет.

— Многие не видят смысла в ремонте мостов, дорог, озеленении. Говорят, что эти деньги нужно перенаправить на оборону. Что вы могли бы на это ответить?

— Я понимаю, о чем идет речь. Но нужно понимать, что город и военная администрация помогают военным не меньше, чем занимаются строительством и восстановлением дорог. Это тоже важно делать — потому что это эвакуационные пути, они нужны. Про озеленение я речи не веду, потому что бюджетные средства мы не выделяем на какие-то там саженцы и другое для озеленения. То, что работают коммунальщики, нужно понимать, что и благоустройство, и водоканал, и троллейбусный цех — это критическая инфраструктура, им присвоен такой статус. Они нужны в городе, чтобы работать на благо города, не только когда нет пролетов и все у нас хорошо. Я имею в виду убирать улицы. Но мы помним, что когда были месяцы обстрелов, то первое задание для этих коммунальщиков было прежде всего поддерживать инфраструктуру и ликвидировать последствия обстрелов. Если бы я думал, что нужно все свернуть и все перенаправить на военных, наверное, я так и сделал бы. Но нужно также оказывать помощь военным, что мы и делаем, и не забывать о городе.

— Восстановление домов, по которым были попадания. Почему принимаются решения о восстановлении, а не о полном сносе зданий и распределении компенсаций?

— Нужно понимать, прежде чем заказать проектно-сметную документацию, то есть смету, сколько это восстановление будет стоить, каждое такое здание проходит экспертизу. Эта экспертиза определяет, подлежит ли оно восстановлению или нет. Например, экспертиза детского садика по улице Торской, куда были попадания, показала, что он непригоден для восстановления, и мы его не восстанавливаем. Когда будет время, мы его полностью снесем. Но на это тоже нужны деньги. Сейчас мы их не тратим. Там, где экспертиза принимает решение о возможности восстановления, включается процесс заказа сметной документации. А потом уже начинается процесс восстановления, когда все расчеты готовы. Поэтому из этих зданий, в которые у нас были попадания, пока что, к счастью, только одно здание не подлежит восстановлению — это детский садик по улице Торской.

Разрушенный в результате обстрела войсками РФ детский сад «Теремок» на улице Торской в Славянске. Фото: соцсети

— Многие говорят: «Не время». Лучшее ли время сейчас для проведения таких работ, по вашему мнению?

— Еще раз говорю: я бы не делал, если бы я думал иначе. Это такие вопросы не очень корректные. Я понимаю, может кто-то скажет, что решение корректно или скажет, что не корректно, но если оно принято — это моя ответственность. Для этого и существует военная администрация. Если государство выделяет деньги на «єВідновлення», например, не на капитальные ремонты, то я не вижу, почему не предоставлять людям возможность восстанавливать. Если власть имеет такие возможности: восстановить здание. А «подходящее время», «не подходящее время» — если так говорить, то мы не знаем, сколько будет продолжаться война. Ни вы, ни я. Даже если линия фронта будет где-то дальше, будут ли прилетать ракеты. Ведь они летят и сто, и двести, и триста, и тысячу километров. И тогда будет вопрос, в каком мы будем жить измерении? То есть какая будет интенсивность войны и другое. Поэтому решение принято, мы их восстанавливаем. Возможность такая есть. Из шести домов сейчас выбрали три. Я думаю, что в этом году мы закончим это восстановление.

— Люди часто спрашивают через соцсети: «Не проще ли выделить деньги пострадавшим лично, сертификаты, например, чем заново отстраивать многоэтажки?»

— Да, это работает. Человек сам выбирает, как ему быть. Те, кто хотели взять сертификат, если, например, там нет подъезда, они взяли. Те, кто говорит: «Нет, мне лучше, чтобы восстановили, и я хочу жить здесь». Поэтому те сертификаты, которые люди получили, например, в подъездах пять сертификатов, они получили. Эти пять квартир будут коммунальной собственностью. Мы решим, кому их предоставим — врачам, ВПЛ или военным.

Восстановление жилого дома в Славянске, поврежденного в результате российского обстрела. Фото: Дмитрий Глушко / Новости Донбасса

— Бюджет города. За счет чего он сейчас наполняется?

— Безусловно, есть доходы, есть расходы. Уменьшаются и наши расходы, если сравнивать с периодом до войны, то они значительно уменьшились. То есть: количество работников и военной администрации вдвое уменьшено. И в коммунальных предприятиях. Поступления те же самые, что и до войны. НДФЛ: это налоги на заработную плату, налог на землю, в том числе. Кстати, мы в этом месяце собрали, если брать в прошлом году такой же месяц, немного больше, то есть даже какое-то увеличение. То есть люди возвращаются, восстанавливают работу, платят налоги, в том числе на землю. И есть дотация от государства. Она небольшая. Но все-таки если все это объединить, оптимизировать расходы, которые город делает, то думаю, что до конца года все запланированное сделаем и профинансируем наши коммунальные предприятия, заработную плату нашим работникам, как медицинских учреждений, так и коммунальщикам, которые работают на улице.

— В Харькове недавно горсовет принял решение освободить от уплаты налогов бизнес. Нужно ли в Донецкой области сделать то же самое?

— Если говорить о восстановлении работы предприятий, которые здесь работали, то что мы сделали уже в этом году? Мы не берем арендную плату за помещения, которые находятся в коммунальной собственности. Человек, там или это, например, бизнес, или какая-то общественная организация, которая работает там, предоставляет какие-то услуги в городе, она бесплатно может использовать коммунальную собственность. Если брать налог на землю, то я пока не вижу возможности его уменьшить. Потому что вы сами спрашивали, откуда деньги в бюджете. Если уменьшения нет, а, наоборот, пока есть увеличение платы за землю. И это почти 40 миллионов. А для города 40 миллионов — это большие деньги, мы получаем их в течение года. Я пока не могу себе позволить уменьшить. Понятно, что большие областные города, у них бюджеты очень большие были и до войны, и сейчас, потому что много работников работает как в коммунальной сфере, так и в бизнесе. Поэтому они могут себе позволить, больше таких вещей внедрять. А мы все-таки небольшой город и каждую копейку считаем.