Уехали в никуда. Как жители Покровска, Мирнограда и Новогродовки живут в эвакуации

Из-за стремительного приближения линии фронта на Покровском направлении тысячи людей были вынуждены срочно собирать свои вещи и отправляться в более безопасные места Украины. Для некоторых это уже не первая волна эвакуации, кто-то давно позаботился об альтернативном варианте жилья, а кто-то ждал до последнего и таких людей большинство. Ведь цены на аренду, например, в Днепропетровской области, мгновенно выросли. «Новости Донбасса» пообщались с жителями Покровска, Мирнограда и Новогродовки, которые рассказали свои истории переселения. О вызовах, трудностях и планах на будущее читайте в личных монологах героев.

Девяносто килограммов рыжего счастья

Многие украинцы имеют домашних любимцев. У некоторых их даже несколько. Животные приносят нам радость и любовь, разделяют все трудности войны. К сожалению, сейчас на улицах прифронтовых городов осталось много собак и кошек, которых люди не смогли или не захотели брать в эвакуацию. Большому псу Балу и его кошачьему товарищу Боне повезло. Анатолий Солоненко даже не думал оставлять пушистых друзей, наоборот, он перевез их из Покровска во Львовскую область.

«В Покровске я жил в очень опасном районе «Металлист» возле Динасового поселка. Туда постоянно прилетало. Ракеты попадали в дома в радиусе полкилометра от меня. Поэтому, когда фронт начал стремительно приближаться, мне ничего не осталось, как собирать вещи и искать жилье в другом месте. Двоюродный брат предложил материнский дом в Бориславе, который стоял пустой после ее смерти. Собирался я с духом несколько раз, а потом снова раскладывал имущество. Бросать родной дом нелегко, здесь вложена часть моей души.

Я всегда любил животных, особенно больших собак. У нас во дворе жил алабай, к сожалению, он умер от рака. Потом мы с семьей решили взять щенка другой породы, ездили за ним аж в Краматорск. Пес вырос ростом с меня, когда становится на задние лапы, его огромная лохматая голова на уровне моего лица. Назвали его Балу, как медведя из мультфильма.

Скоро у Балу появился товарищ, рыжий котенок, которого я подобрал на рынке. Он был такой маленький, худой, взъерошенный и больной. Если бы не приютил бедного, умер бы на улице. Котенка назвали Бонька, чтобы имена животных были на одну букву. Потому что они оба рыжие и лохматые, как братья. С того момента уже пятый год подряд кот и пес неразлучны. Вместе гуляют, вместе отдыхают. Боня спал только с Балу в его будке.

Кот Боня и пес Балу. Фото из личного архива Анатолия Солоненко

Когда пришло время эвакуироваться, я ни минуты не колебался. Животные едут со мной и точка. Жена с дочкой с начала полномасштабного вторжения живут в Европе, поэтому хозяйничаю я один. Мои девушки очень переживали, как друзья доедут через всю страну. Из дома взял только личные вещи, посуду, подушки с одеялами и бытовую технику, мебель оставил — это дело наживное. Перевозчику сказал, что со мной едут животные, он не имел ничего против. Мы определили тоннаж машины, в назначенное время загрузили вещи и поехали в новую жизнь.

Балу и Бонька разместились вместе в багажном отделении, потому что они же неразлучны. Я открыл борт, сказал «барьер», Балу запрыгнул в кузов, вслед за ним в переноске отправился Боня. Дорога на Львовщину заняла шестнадцать часов. За это время мы три раза останавливались, я кормил животных и давал им возможность прогуляться. Удивительно, но переезд не повлиял на аппетит друзей, ели они прекрасно.

На новом месте у Балу с Боней тоже не было стресса, наверное здесь им очень понравилось. Пару дней я закрывал кота в доме, чтобы он привык к новому месту жительства. Потом дал ему волю и друзья воссоединились. Сейчас вместе пьют молоко. Ночью Бонька охраняет дом с Балу, «пасет» соседских гусей и ловит мышей. Балу удивляет всех своими размерами, но он очень воспитанная собака, без надобности голос не подает».

Маленький Мирноград на Черкащине

Сейчас город Мирноград находится менее чем в трех километрах от линии фронта. Здесь объявлена принудительная эвакуация. Уже не работают официальные учреждения, банки, логистика и магазины. Живописный шахтерский городок ежедневно страдает от российской артиллерии и ракетных обстрелов. Особенно достается окраинам. В такие районы как квартал «Г», местные называют его 5/6, уже не пускают людей, потому что там крайне опасно. Семья Гусаренко, которая здесь жила, выехала в Черкасскую область еще в апреле, Наталья и Александр не стали ждать, пока угроза станет неизбежной. Вслед за ними одна за другой в новую громаду переехали еще почти десять семей.

«Наша дочь живет в Звенигороде Черкасской области. В феврале мы приехали к ним погостить, но понимали, что ситуация в Мирнограде уже нестабильная, надо что-то искать для переезда. Мы объездили много поселков вокруг, пока не оказались в Драбовке. Не знаю, что нас сюда привело, видимо, Вселенная подсказала. Присмотрели домик и приобрели его. В апреле мы уже хозяйничали на новом месте.

Мой муж всю жизнь проработал в проходке, уже давно имеет шахтерскую пенсию. У нас были небольшие сбережения, которых хватило на покупку сельского дома. Родной дом на 5/6 уже разбит, поэтому возвращаться некуда. До сентября я работала дистанционно, потому что возглавляла детский сад. Сейчас буду искать себе работу где-то поблизости.

Наталья и Александр Гусаренко в собственном дворе в Драбовке. Фото из личного архива

Домик, который мы смогли приобрести на наши деньги, нуждается в ремонте. Работы, чтобы привести его в порядок, много. Воды в доме нет, удобства были во дворе, но в полуразрушенном состоянии. Поэтому сейчас мы обустраиваем свое жилье, чтобы к зиме иметь элементарные условия для проживания. Очень скучаем по родному Мирнограду, не можем привыкнуть к потере жилья. Забрали с собой лишь часть мебели, бытовую технику и личные вещи.

Но на новом месте мы обрели покой. Здесь безопасно, не слышно взрывов, жизнь бурлит. Нам очень помогли соседи. Пока мы перевозили вещи, они уже высадили картошку и другие овощи на нашем огороде. Недавно уже собрали урожай. Люди здесь приветливые, несли нам мясо, сало, чтобы поддержать в начале. Несколько раз мы еще ездили домой, чтобы что-то забрать. Наши соседи часто звонили и беспокоились, когда мы уже вернемся.

За это время своими руками сделали очень много. Вырыли скважину, провели канализацию, собираемся заводить воду в дом. Все сбережения пошли на новый дом, поэтому рассчитываем только на физическую помощь родных. Трудности не пугают, это цена нашего спокойствия. Мы ложимся спать и встаем с хорошим настроением, без волнения, что ночью что-то прилетит.

По нашему примеру в Драбовку начали переезжать другие жители Мирнограда, наши родственники и друзья из квартала «Г». Сначала погостить на Пасху приехал мой дядя с семьей. За праздники они нашли себе дом неподалеку от нас. Потом приехали друзья — семья Безбородовых. Елена и Виталий тоже нашли себе дом, а потом вместе с семьей Монастырских (это мой дядя) перевезли большой фурой вещи.

Мать Натальи Гусаренко на огороде. Фото из личного архива

Глядя на Безбородовых в Драбовку переселились его мать с отцом и родная сестра с мужем и дочерью. Они снимают дом за оплату коммунальных услуг. Елена забрала сюда свою маму, для которой тоже нашелся домик за коммуналку. Мы с мужем также перевезли своих родителей.

Кроме них, еще несколько семей из Мирнограда переехали сюда на постоянное место жительства. Мы очень рады, что в Драбовке создалась своего рода шахтерская община. Хотя местные очень приветливые, все же земляки роднее. И от этого объединения как-то легче на душе. Мы всегда помогаем друг другу. Собираемся вместе на праздники. День шахтера отметили большой компанией в лесу, который здесь на окраине села».

Семья Гусаренко и дядя Натальи, Алексей Монастырский. Фото из личного архива

Уехать нельзя остаться

Новогродовку россияне оккупировали за трое суток. Этот досадный случай называют антирекордом войны. Некоторые из людей смогли уехать заблаговременно, но многие местные остались. Их дальнейшая судьба сейчас неизвестна. Юлия Передриева еще в начале большой войны понимала всю опасность, поэтому сразу эвакуировалась на Днепропетровщину. А ее муж-шахтер оставался работать на местной шахте. Однако в феврале этого года он тоже уехал. Это решение сохранило им жизнь. Сейчас семья живет в небольшом поселке вместе с родственниками, которые требуют опеки.

«До начала 2023 года я жила в поселке Раздоры. Сразу начала помогать с расселением другим землякам из Новогродовки. Призывала всех переезжать заблаговременно. Затем в новую громаду зашел международный проект от организации Help Age International, куда я устроилась социальным работником. Я имела возможность помогать людям из четырех областей. Поэтому решила вернуться в Новогродовку и полгода работала дома.

Юлия как социальная работница оказывала помощь пожилым людям в Новогродовке. Фото из личного архива

Наш дом расположен как раз в том месте, которое часто обстреливали. Муж до последнего работал стволовым на шахте 1/3 «Новогродовская». Неоднократно доставалось и шахте. Руководство сообщило, что восстановление предприятия не будет. Поэтому мы решили снова вернуться в Раздоры на Днепропетровщину. Жилье, которое я занимала бесплатно в первую волну эвакуации, уже было занято. Поэтому пришлось искать другое.

Местные родственники помогли найти свободный дом. В договоре аренды владельцы прописали, что мы можем жить на условиях улучшения жилья. Надо понимать, что жизнь в селе совсем другая. И ты или принимаешь ее такой, или начинается депрессия. Но я уже была закалена. Туалет на улице, колодец на огороде, спартанские условия — это реалии нашего времени. У нас нет денег, для того, чтобы купить что-то свое. Также мы не имеем возможности платить аренду в большом городе.

Вместе с нами живет моя сестра в возрасте 60+ и ее взрослая дочь — человек с инвалидностью. Сейчас мы с мужем отвечаем не только за себя, но и за них тоже. Международный проект, который оказывал психологическую и социальную помощь пожилым людям из прифронтовых громад, завершен, поэтому живем на пенсию мужа. Будем думать, что делать дальше, а пока надо замедлиться и отдохнуть».