«Выйти в Украину». Как заключенные «Л-ДНР» безуспешно пытаются попасть в украинские тюрьмы

Война на Донбассе поделила даже тех, кто за решеткой. Тысячи заключенных на неподконтрольной Украине территории на себе почувствовали, что значит оказаться вне привычного правового поля, когда могут происходить удивительные истории. Некоторые из них рассказывает «Спектр» .

Например, луганчанину Сергею Мовчану украинский суд в 2013-м назначил два года лишения свободы «за недоносительство», но в 2014 его СИЗО оказалось уже при «ЛНР», где ему за то же украинское дело назначили новый срок уже в «суде ЛНР» — 15 лет тюрьмы.

«Ко мне обратился через посредника из числа освобожденных по обмену декабря 2019 года заключенный из СИЗО Луганска Мовчан Сергей Валерьевич, он был осужден в 2013 году за недонесение о тяжком преступлении (об убийстве — прим. "Спектра") украинским судом на два года лишения свободы и попал вместе с СИЗО в 2014 в ЛНР, — рассказывает "Спектру" правозащитник Александр Кудинов. — У него был бизнес и, как мне рассказывают, у Мовчана его пытались забрать, и он в СИЗО сильно задержался. В 2019 году уже суд ЛНР по тому же самому довоенному делу снова судил его, переквалифицировал его вину с недонесения на убийство и дал ему 15 лет. Единственный шанс выйти на свободу у Сергея Мовчана — попасть в списки на передачу Украине».

Это звучит невероятно, но в распоряжении «Спектра» есть приговор Артемовского районного суда города Луганска от декабря 2013 года со сроком 2 года колонии и есть такой же приговор суда ЛНР от 2019 года с той же мотивировочной частью из довоенного дела и назначением наказания в 15 лет лишения свободы. Сергей Мовчан сидит с 2012 года, восьмой год — это тоже есть в приговоре «ЛНР».

Копии приговоров Сергею Мовчану от украинского суда и от «суда ЛНР»

Преступление, из-за которого он застрял за решеткой, было совершено при президенте Викторе Януковиче в 2011 году. В 2012 году была арестована целая группа людей, которые в 2013-м получили свои сроки — из первого приговора понятно, что там был исполнитель убийства, человек управлявший процессом, люди подделывавшие документы хозяев чужой квартиры. Мовчан получил целых два года по довольно редкой статье — за недонесение. По идее, практически сразу — в 2014 году — должен был выйти на свободу. Но свобода куда-то ушла вместе с тем, что шибко образованные люди называют обычно «правовым полем» — вокруг луганского СИЗО вдруг буквально поменялось все — наступила «Русская весна» и возникла самопровозглашенная республика. Не поменялись только часть людей — надзиратели, прокуроры и на местах практически везде остались заключенные.

Как рассказала «Спектру» сидевшая одно время вместе с Мовчаном в СИЗО, а затем уже освобожденная по обмену политическая заключенная Татьяна Горбулич: «Нас с Сергеем Мовчаном в одном автозаке вместе возили в военный суд и как-то одно время мы ездили в суд очень часто. Это было весной 2019-го, потому что летом я уже получила приговор, а вот его все судят и судят уже восьмой год... Восьмой год! При Украине ему дали два года, и тут зашли ополченцы, все там быстро переобулись и всем, кто остался (в СИЗО — прим. "Спектра") дела отправили на рассмотрение заново. Ему сказали: "Нужна твоя машина и бизнес!". Он быстро через адвокатов переписал все имущество на отца и мать и все, уперся! Ему по концовке — нет так нет — дали 15 лет!»

Татьяна Горбулич после обмена пленными в декабре 2019 года восстанавливает свою жизнь и документы в Киеве. Фото «Спектра»

Таких людей на подконтрольных «ЛНР», и «ДНР» территориях тысячи, и они ежедневно ведут в заключении свою кропотливую войну за свободу, за снижение срока, за передачу на подконтрольную Украине территорию.

Справка «Спектра»:

В сентябре 2014 года Минские соглашения зафиксировали линию соприкосновения на Донбассе, и под управление непризнанных никем республик перешли не только миллионы людей, шахты, заводы, но и колонии строгого режима и следственные изоляторы, в которых уже коротали свои сроки и содержались в ожидании приговоров судов тысячи заключенных.

С этими массами «ЗК» нужно было что-то каждый день делать: охранять, кормить, лечить, доставлять на очередные следственные действия, платить заработные платы конвою в конце концов. Это было огромное хозяйство, самое большое в Украине — Управление Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний в Донецкой области на 2014 год контролировало  20 мест лишения свободы и 20,5 тысячи заключенных.

Колонии попадали под обстрелы, оказывались на нейтральной полосе и оставались в украинской юрисдикции дольше всех — до ноября 2014 года.

Самопровозглашенной «ДНР» из всего этого хозяйства досталось 13 колоний и самое большое в области Донецкое СИЗО № 5. «В каждой колонии сидело в среднем по 500 человек и около 2,5 тысяч в Донецком СИЗО, вот и считайте» — так обрисовал «Спектру» ситуацию на 2014 год бывший заместитель начальника располагавшейся в Горловке Калининской ИК№ 27 Руслан Беленко.

«На 2014 год нам досталось около 6600 заключенных и около 2400 следственно-арестованных в СИЗО, сейчас на начало 2020 года их таких "украинских" в местах лишения свободы оставалось 5800 человек», — в свою очередь пояснил «Спектру» источник в «ДНР» близкий к руководству правоохранительных органов самопровозглашенной республики.

5800 человек осужденных именем Украины продолжают сидеть только в самопровозглашенной «ДНР» — это настоящая мина замедленного действия, с которой нужно что-то делать. С 2015 года предпринимались совместные попытки организации передачи заключенных в Украину, всего с 2015 по 2019 год через линию соприкосновения в автозаках официальным образом удалось перевезти чуть больше 200 зека из «ДНР» и чуть меньше 400 из «ЛНР». Прошло уже больше года, как передачи людей прекратились совсем.

Тысячи людей сидят в тюрьмах, знают, слышали о возможности «выйти в Украину», пишут заявления во все мыслимые на неподконтрольной территории адреса, в ситуации, когда даже конверт и марка с местным двуглавым орлом для многих большая проблема — денег большинство зэков на счета не получают, вместе с Украиной из этих мест ушла и работа. Игольное ушко на потенциальном пути к воле или более мягким условиям содержания сейчас плотно перекрыто. А котел кипит...

Условия содержания заключенных при «ДНР» по сравнению с украинскими временами довольно существенно изменились в худшую сторону как в отношении более жесткого режима, питания так и возможности защиты своих прав заключенными. В Украине существует целая сеть из правозащитных фондов для поддержки заключенных часто созданных бывшими заключенными и имеющими широкие связи в СМИ и материальные возможности в части помощи колониям в решении социально-бытовых вопросов. При «ДНР» с этим по понятным причинам гораздо жестче.

Кроме того, традиционно людей, осужденных в Донецке и Макеевке, отправляли сидеть срок в Сумы и Чернигов и наоборот. Поэтому в колониях «ДНР» оказалось много людей, родственники которых живут по другую сторону линии соприкосновения. Ситуация крайне обострилась после начала пандемии COVID-19 — линия КПВВ закрылась, передавать передачи в места лишения свободы стало невозможно. Да и внутри на подконтрольной «ДНР» территории на зонах в эти месяцы периодически вводят жесткий карантин с запретом любых посещений адвокатов и передач от родственников, в принципе.

«Сидим — баланду едим»

Колонии при «ДНР» — это целый мир со своими особыми гласными и негласными порядками, сильно отличающимися от того, что происходит в самопровозглашенных республиках с «идеологическими противниками» — пленными, обвиняемыми в проукраинских настроениях, работе на СБУ. Заключенным за криминальные преступления в камеры и бараки колоний и СИЗО иногда удается переправлять телефоны — вездесущая коррупция в «ДНР» никуда не пропала.

«Спектру» удалось поговорить с заключенными, осужденными украинскими судами за тяжкие преступления и седьмой год продолжающими сидеть вне зоны действия украинской юстиции. Они сидят больше десяти лет. Их имена и голоса мы изменили по их просьбе. По утверждениям заключенных, большинство зэков регулярно пишут заявления с просьбой передать их на территорию подконтрольной Украине — здесь это своеобразный вид спорта, попытка чем-то занять тягучие дни. Мотивы этих людей понятны — они надеются на смягчение наказания, условно-досрочного освобождения в «ДНР» не практикуют.

Наши собеседники были осуждены за убийства и понимают, что в структуре довольно мягкой украинской юриспруденции уже имели бы возможность выйти на свободу после десяти лет срока, пожизненно заключенные претендовали бы на смягчение наказания в стандартном режиме после 15 лет лишения свободы. Среди тех, кто согласился поговорить со «Спектром», был человек, который сидит 16-й год. В самопровозглашенной республике у него никаких перспектив нет.

«Тут у нас человек 80 постоянно пишут заявления о передаче, нам все время отвечают одно: "Украина вас забирать не хочет!" — рассказывает осужденный за соучастие в убийстве Константин. — Пишешь омбудсмену ДНР, она переадресовывает нас на прокуратуру! Зачем прокуратура? Она же нас не судила, там смеются просто. А в остальном сидим и сидим — баланду едим! В колонии у нас около 550 человек, 150 держат в блоке пожизненно заключенных, вот точно знаю, что среди "пожизненников" только трое новых — бывших ополченцев. Все остальные пишут!»

«Понимаете, меня в 2009 году судили, а я подавал апелляцию и, как мне кажется, в 2014 уже шло к тому, что меня должны были на время судов под подписку о невыезде домой отправить. И все! — рассказывает судимый за убийство Андрей. — А потом пришли эти: «ДНР признаешь?» — не признаю я ее! Они меня судили уже в ДНР, а я им говорю: «Вы ж тут все — прокурор, судьи — сами преступники, вам каждому Украина уже по 15 лет дала! Как вы можете меня судить, да еще и по УПК Украины?! Без свидетелей, без ничего, просто дело быстренько читали и дали мне срок. Тут половина хочет перевестись на Украину, которая их судила, но им говорят просто: "Посмотри на свою прописку, если прописан тут — тут и будешь сидеть!"».

«Я в этой колонии писал трижды заявления на передачу Украине, в результате через 4 года я у отрядника спрашиваю, а он мне говорит: "Ничего не знаю, по новой пиши!". Я ему лично в руки давал, а он их выбросил! — рассказывает Кирилл. — Я знаю лично людей, которых передавали — двух из Мариуполя, красноармейских, константиновских. То есть, все они из Донецкой области люди, почему нас так игнорируют? В Украину я писал, и брат мой возил омбудсмену, которая в 2015−16 годах была (Валерия Лутковская — прим. "Спектра") от себя и от меня заявление, так мне в итоге ответили, что я есть в украинских списках... А сейчас сестра из Харькова звонила по моей просьбе в этот секретариат по правам человека, и ей уже ответили, что ничего не знают, и бросили трубку».

В камере донецкого СИЗО№ 5. Фото предоставлено «Спектру» бывшим заключенным Андреем Шамановым

Заключенные в «ДНР» жалуются на снизившиеся стандарты питания, медицинской помощи и ужесточение режима. Практически не стало работы — на ремонте техники и пошиве формы зэков использовали только в первый год после захвата колоний, потом в самопровозглашенных республиках не стало хватать работы уже ни для кого.

«Понимаете, я сижу больше 10 лет, разница с Украиной заключается в том, что лечения нету никакого, сколько сижу — стоматолога при ДНР не было ни разу! — рассказывает заключенный Андрей. — У меня зуб раскрошился, начала гнить десна, врач местный пришел и только обещал, что кто-то придет. В итоге мне пришлось щипчиками для ногтей самому себе удалять корни зуба. Лекарств нет, то, что присылают забирает начальник медсанчасти, и выцарапать у него лекарства невозможно. В декабре мне приходили таблетки, срок у них всегда два-три года, я обращаюсь при простуде весной, а мне он отвечает: "Я их списал! Я каждый год их списываю, ничего не знаю!" Мы жалобы писали, а нам говорят, что заменить некем... на эти зарплаты».

«До карантина родители могли передавать в передачах только полуфабрикаты, консервы, все домашнее, молочное строго было запрещено, хотя молочного мы тут перестали получать совсем, все ограничено очень сильно. При Украине можно было и молоко, и кисломолочные продукты в зону через медсанчасть, творог тот же, передавать. Тут нас как кормят? Один раз вечером рыбу дают, ну как рыбу — по ложке дают того, что они называют "соус". Берут тухлую рыбу, варят с водой и с водой вот этого ложку дают с костями, кишками, вонь стоит такая, что только подъезжают в метрах двадцати, а уже в камере вонь!»

Двое из троих наших собеседников жили до войны, были арестованы, судимы именем Украины в городах, которые сейчас на неподконтрольной Украине территории. С точки зрения «ДНР» они местные граждане, которых передадут на подконтрольную территорию в самом последнем случае. Всех их «пересудили» «суды ДНР». Случаются смешные казусы, одному из наших собеседников при переписывании приговора «под ДНР» оставили по ошибке украинскую статью 115 (убийство) при том, что в «УПК ДНР» это «умышленное причинение урона здоровью правонарушителя при задержании», статья для сотрудников полиции со сроком до 1 года.

Но в общем отсутствие личных перспектив, строгости режима, плохое питание, которое периодически ухудшается совсем из-за запретов продуктовых передач в рамках местной «борьбы с распространением коронавирусной инфекции» серьезно подогревает настроения на зонах.

Бунт

Источник, близкий к руководству «правоохранительных органов ДНР», сообщил «Спектру» о том, что 16−17 июля в колонии 97 в городе Макеевка был серьезный бунт заключенных, которые не пускали на территорию зоны руководство. Выступления, со слов нашего источника, подавили отнюдь не с помощью спецназа — были переговоры, в том числе и при посредничестве представителей старых криминальных авторитетов времен Януковича. В итоге был достигнут компромисс, в вопросах режима заключенным пошли навстречу. «Была зона «красная», стала «черная» — подытожил собеседник «Спектра».

Разделение колоний на «красные» и «черные» возникли еще в сталинские времена. «Красными» считались зоны, где всем управляет администрация и «актив» из числа заключенных, «черные» — это там, где большим влиянием обладали «смотрящие» из числа криминальных авторитетов, воров в законе. Сейчас, разумеется, все не так однозначно, особенно при режиме военного положения на подконтрольной «ДНР» территории.

Нужно отметить, что в 97 колонии существует барак камерного типа, в котором сейчас функционирует еще одно СИЗО «МГБ ДНР» для «политических» заключенных, его выступления не затронули и затронуть не могли. Факт волнений в 97 колонии «Спектру» также подтвердили заключенные из 52-й, 32-й колонии и донецкого СИЗО — тюремная почта тут работает хорошо.

«Я бы не стал называть это бунтом, это не бунт, это акции неповиновения — там все быстро происходит, потому что все понимают последствия в виде карцеров, "убивалова" и прочих неприятностей, — говорит "Спектру" донецкий адвокат Виталий Омельченко. — Но подобные вспышки неповиновения уже случались в ДНР и не только в колониях, но и в Донецком СИЗО».

Системе исполнения наказаний в «ДНР» явно нужен клапан, хотя бы для осужденных именем Украины — возможность уйти в колонии на территорию с гораздо более понятным правовым статусом.

«Уйти на Украину»

Варианты «уйти на Украину» были всегда, особенно их много было в первые месяцы и годы существования самопровозглашенной «ДНР», пока система не устоялась. Первая нам известная попытка вывоза целой колонии была предпринята зимой 2015 года. Работавший тогда в Управлении Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний в Донецкой области Руслан Беленко не считает ту операцию «переговорами с ДНР» поскольку спорная колония строгого режима находилась на нейтральной полосе между позициями под Горловкой.

Полковник Руслан Беленко, начальник Бахмутского Учреждения исполнения наказаний № 6 в Донецкой области в 2015—2016 годах, с уполномоченной президента Украины по мирному урегулированию ситуации в Донецкой и Луганской областях (2014−2019) Ириной Геращенко. Фото из личного архива Руслана Беленко

«Скорее мы договаривались о большом окне тишины с местными полевыми командирами по ходу каждый раз забирая с нейтральной полосы нескольких заключенных», — поясняет «Спектру» Беленко. Вывозили особо опасных, буйных, рецидивистов, которые могли бы устроить проблемы при вывозе колонны с большим количеством заключенных. Вывезти удалось 60 человек. Но большая эвакуация не состоялась — по словам, Беленко, министр МВД Украины Арсен Аваков отказался давать конвой на линию фронта поскольку во внутренних войсках были в основном солдаты срочной службы, им на линию огня было нельзя.

По словам Руслана Беленко, за два месяца переговоров с ноября 2014 по январь 2015 года из 52-й колонии удалось частями вывести 60 человек, осталось сидеть при «ДНР» около 360 заключенных.

Еще более экстравагантное освобождение случилось в том же 2015 году силами самих бывших заключенных. На всю Украину прогремела демонстрация в Донецком СИЗО — там во время референдума с 9 по 11 мая 2014 года заключенные в одной из камер вывесили украинский флаг.

Имя человека, который все это тогда устроил, ни разу не звучало в прессе. «Спектр» нашел Андрея Ивановича Шаманова в Киеве, он сидел в Донецком СИЗО с 2012 года и 22 июля 2014 смог организовать судебное заседание в режиме видеоконференции — это возможная правовая опция не только в Украине, но даже и в нынешних условиях при «ДНР». В ходе телевизионного заседания украинский суд своим решением сделал возможным его освобождение из следственного изолятора — это еще один парадокс того времени, до ноября 2014-го СИЗО и все колонии не только получали продукты для заключенных и зарплаты для персонала, но и оставались в фактическом подчинении своего руководства в Киеве и, разумеется, выполняли решения украинских судов. Влияние самопровозглашенной республики выражалось в конфискации довольно существенных складов оружия и боеприпасов в колониях, а в Донецком СИЗО у тюремного спецназа увели не только стрелковое оружие, но и целый БТР.

В этих условиях информация в СИЗО, разумеется, не держалась. На выходе из тюрьмы в Донецке прославившегося акцией с украинским флагом Андрея Шаманова уже ждали люди с автоматами, которые отвезли его в печально известное бомбоубежище под донецким телецентром на улице Куйбышева, 61. Шаманова, по его рассказу, били и даже имитировали расстрел, но, как он говорит, только благодаря молитвам, он вырвался из заточения, показав только что выданную справку об освобождении какой-то важной вооруженной женщине в камуфляже, и та просто вывела бывшего зэка, бородатого, окровавленного, без денег и документов за местный блокпост.

Андрей Шаманов в камере Донецкого СИЗО № 5, 2014 год. Фото из личного архива Андрея Шаманова

В 2015 году Шаманов обратился в министерство юстиции с просьбой посодействовать вывозу с оккупированных территорий людей, сидевших по одному с ним делу в Донецком СИЗО «для принятия решения согласно законов» Украины", к письму прилагался список из 12 фамилий. Письмо и ответ от Государственной пенитенциарной службы Украины есть в распоряжении «Спектра», в нем указываются правовые основания и условия (наличие личных дел) для приема в следственные изоляторы на территории подконтрольной Украине заключенных с неподконтрольных территорий Донецкой области. Со всеми этими документами Андрей Шаманов смог организовать освобождение 12 людей, которых он знал лично по Донецкому СИЗО № 5.

«Я начал бороться за освобождение четверых человек, которые были в моем деле, и мне до 2015 года морочили голову, пока в списке желающих не оказалось 12 человек — я всех этих людей знал лично по тюрьме и всех освободил, — спокойно говорит Шаманов. — Как? Я поехал туда и забрал их всех, а сюда (мы говорили в Киеве — прим. "Спектра") не отдал. Мы провели судебные заседания, и суд ДНР их освободил, сюда они приезжали — мы паспорта всем восстанавливали. Они готовы были приехать на блокпосты и отдаться на волю правосудия, но в итоге решили остаться там».

«Такое вот решение в рамках Минских договоренностей…», — шутит Андрей Шаманов. Из его списка подававшегося на имя министра юстиции Украины 11 человек живут на свободе с украинскими паспортами, но в ДНР. Один — Роман Валерьевич Шошоя — решил остаться в ожидании официальной передачи украинской стороне. На 2015 год он находился в Донецком СИЗО-5 в качестве следственно-арестованного в ожидании суда. По словам Андрея Шаманова, на сегодня он лишен свободы уже 10 лет.

Каких «аргументов» и средств стоило освобождение друзей, Шаманов публично говорить отказывается — хочет, видно, за ту же «цену» вытащить из тюрем кого-то еще.

Гарант сделки

Первая официальная передача заключенных на подконтрольную Украине территорию состоялась в начале июля 2015 года. Об истории и механизме этих передач «Спектру» рассказала уполномоченная Верховной Рады Украины по правам человека в 2012—2018 годах Валерия Лутковская.

Валерия Лутковская Фото: ombudsman.gov.ua

«Начался этот процесс в марте-апреле 2015 года, когда вопрос о том, что происходит с заключенными осужденными решениями украинских судов, но при этом оставшимися на неподконтрольной территории, возник у меня, — рассказывает Валерия Лутковская. — Тогда тем более случилась очень тяжелая ситуация с Чернухинской колонией (Луганская область, Чернухино — село рядом с Дебальцево — прим. «Спектра») — она оказалась на линии огня, и ее разбомбили. В результате администрация колонии просто открыла двери и сказала: "Мы не можем обеспечить сохранения ваших жизней и поэтому, собственно, — выходите и спасайтесь сами!" Часть заключенных сразу перешла на украинский блокпост, часть, к сожалению, погибла на минных полях. И поэтому я начала срочно будировать вопрос, чтобы государство занялось проблемой перевоза заключенных. На тот момент был уже указ президента Украины от ноября 2014 года о том, что министерство юстиции должно взять на себя ответственность за перемещение заключенных с неподконтрольных территорий на подконтрольную, но Минюст не делал ничего. И, соответственно, я как омбудсмен на тот момент, взяла функции переговорщика на себя. Попросила Фиону Фрейзер из Мониторинговой миссии ООН по правам человека, чтобы они помогли мне найти контр-переговорщика со стороны де-факто власти на неподконтрольной территории. Это де-факто оказалась на тот момент так называемый министр юстиции так называемой "ДНР", с которой мы связались, я ей объяснила ситуацию, и она меня поняла».

«Она сказала, что они могут решить вопрос, при условии, что я буду гарантом сделки. Я ответила: "Не проблема!". Поэтому все, я не помню, 12 или 13 передач заключенных, начиная с июля 2015 года и до марта 2018 года, времени окончания моей каденции в качестве украинского омбудсмена, происходили при моем участии, собственно говоря, я приняла их всех».

По словам Лутковской, всего было передано около двухсот человек. Были разные группы, первая была достаточно небольшой — это были иностранцы, которые оказались в Донецком следственном изоляторе, во исполнение международных обязательств Украины. Те, которые ждали экстрадиции, те, кто ждал передачи на родину для исполнения наказания, — это было 11 человек иностранцев. Следующая группа — это были те заключенные, по которым уголовные дела находились на подконтрольной территории, а сами люди — на неподконтрольной. Это случалось потому, что Донецкая область довольно большая. Потом уже начались группы по 21, 22 иногда 23 человека, которые выезжали просто отбывать наказание на подконтрольной Украине территории.

Сама процедура передачи не была сложной. Как рассказала Лутковская, с ее личной почты она отправляла письмо со списком заключенных своему контрагенту на подконтрольной «ДНР» территории и там уже разная была статистика — иногда, до 70% людей формировались по просьбам родственников заключенных, которые обращались к Лутковской с просьбой о перевозе этих людей для отбывания наказания на подконтрольную территорию. Сами заключенные обращались с заявлениями к администрации колонии и часть списков формировалась в Донецке.

«Я, в любом случае руководствуясь принципами гуманизма, забирала всех, кто должен отбывать наказание вследствие вступившего в силу решения вынесенного именем Украины. Не имело значения, я ли просила, или та сторона, если человек соответствовал этому единственному критерию — его надо было вывозить! Если были женщины, я вообще не обсуждала ничего, если люди, страдающие хроническими заболеваниями и так далее — мы всех конечно забирали», — рассказала Лутковская «Спектру».

«По сути дела мы выезжали за "нулевой" блокпост, на нейтральную полосу — у нас было определенное место, согласованное с Донецком. Съезжались автозаки с подконтрольной территории, с неподконтрольной тоже приезжали автозаки, были, естественно, службы, обеспечивавшие безопасность, была я — как гарант договоренностей. Люди переходили из одного автозака в другой вместе с личными делами, личными вещами и соответственно две колоны разъезжались в разные стороны», — рассказала она и порекомендовала пост с фотографиями своего подчиненного в то время сотрудника Офиса уполномоченного по правам человека Юрия Белоусова. В июле исполнилось пять лет первой передаче заключенных из «ДНР».

После ухода Лутковской с поста омбудсмена, ее дело продолжила сменщица Людмила Денисова. Она занялась тем же самым процессом, и ей удалось наладить отношения с «ЛНР». «У меня не получалось, не удавалось с Луганском договориться относительно такой передачи, а ей удалось, — пояснила Лутковская. — Но при этом, к сожалению, остановились передачи с Донецка, по причине того, что несколько негативной информации об условиях содержания в колониях на неподконтрольной территории попало в отчет миссии ООН по правам человека. И де факто власть в Донецке сказала: "Зачем мы будем передавать людей, которые потом будут рассказывать о нас негативную информацию?" — практически на этом неофициальном основании они и прекратили передачи».

«Спектр» связался с секретариатом действующего украинского омбудсмена Людмилы Денисовой, и нам довольно четко ответили, что «передачу удерживаемых особ представители самопровозглашенных органов, которые узурпировали исполнение властных функций на территории отдельных районов Донецкой области по неизвестным причинам прекратили с 13 декабря 2018 года». Со стороны отдельных районов Луганской области передача заключенных прекращена с 12 сентября 2019 года.

К этому моменту уже при каденции Людмилы Денисовой из Донецка было вывезено 13 человек, из Луганска — 373.

В распоряжении «Спектра» есть ответ на адвокатский запрос Виталия Омельченко от руководства «Управления исполнения наказаний ДНР подписанное генерал-майором А.Н. Рязановым». Согласно ему «в первую очередь осуществляется передача на Украину тех осужденных, которые до ареста проживали в различных областях Украины и на территории других государств».

За все время войны из колоний при «Л-ДНР» удалось вывезли около 600 человек, осужденных именем Украины за криминальные преступления.

Безнадежное дело

С одной стороны, власти самопровозглашенной «ДНР» нужда подталкивает к тому, чтобы стремиться передать в сторону Украины заключенных, ведь за решеткой зреет небывалое недовольство условиями содержания и акции неповиновения, как мы видим, уже начались. Да и денег на содержание тысяч осужденных еще украинскими судами людей лишних нет…

С другой стороны, трудно себе представить, чтобы возвращение в украинские колонии по гуманитарным соображениям осужденных за убийства и другие тяжкие преступления, связанные с насилием против личности, имело бы положительный пиар-эффект для нынешней власти Украины.

А между этими разными позициями отчаявшиеся и отчаянные люди, которые ловят каждую весточку с воли и пытаются использовать каждого человека рядом для любой, даже самой слабой попытки достучаться до большого мира.

Сергей Мовчан, с которого мы начали этот материал, — житель Луганска и уже поэтому имеет немного шансов пробиться в списки на передачу, у него давно кончился срок в два года, отмеренный украинским судом, и он теперь имеет приговор на пятнадцать лет от «суда ЛНР» по тому же украинскому составу преступления от 2011 года. Это клубок, который не то что распутать, его даже понять трудно. Но он все равно стучится.

Ему пытаются помочь те, кому довелось сидеть рядом. Вот и Татьяна Горбулич тоже пытается что-то сделать: «Я тут уже (после обмена на подконтрольную территорию Украины, прим. "Спектра") поехала в Антитеррористический центр СБУ, подала заявление по Мовчану, и до сих пор никакого ответа ни мне, ни сестре его на электронную почту, тишина, говорят обращаться к омбудсмену Людмиле Денисовой надо, но ей я тоже писала... Там много таких людей, там, я знаю от наших обменянных, есть еще "пожизненник" в Донецке, который не признал ДНР и просто в подвале уже годы сидит, напишите о них, напишите хоть о ком-то!»