Семья похоронила руку военного, думая, что он погиб. Через полтора года он вернулся домой живым

Я еще никогда не видела такого перекидного календаря. Все страницы в нем черные. И фото погибших. Это белорусы, отдавшие жизнь за Украину. Листаю. Вот август — жнівень на белорусском. 30-го родился Василий Парфенков (Сябро). Он был мужем украинки Елены Гергель.

Она любила своего Василия, активиста из Беларуси, который десятилетия сражался с режимом Лукашенко, сидел за это в тюрьме, а с 2015-го воевал за свободную Украину. Только так видел для себя путь освободить свою Родину.

Василий любил Елену, воспитывал ее первенца от первого брака, их двоих общих детей.

Сябро погиб в июне 2022-го под Лисичанском. Хотя и официально считается пропавшим без вести, потому что тело не вернули. Но Елена точно знает, что он не выжил: друзья-медики сказали, что с такими критическими кровотечениями, как у него, а их видели собратья, шансов ноль. Кроме того, женщина нашла видео из враждебного пропагандистского канала, где узнала тело любимого, шеврон, пояс, который ему подарила. Василия специально выложили с поднятыми вверх руками, словно он шел сдаваться. А потом получила аудиозапись последнего боя из рации: там слышно, как ее муж кричит от страшной боли.

Два года назад женщина была в отчаянии. Hromadske рассказывает историю любви и потери.

С июля прошлого года она пошла служить сама: курирует поиск пропавших без вести в 93 отдельной механизированной бригаде «Холодный Яр». И разговор наш сейчас об этом.

Тот самый календарь. Фото: Hromadske

45-летняя военная сидит напротив меня в своем офисе в Краматорске. Ее лицо бледное и спокойное: не реагирует ни одной мышцей на постоянные сирены и отдаленные взрывы. За рыжие волосы ее прозвали Лисицей. Она стремится соответствовать этому позывному: жилет из меха лисы висит возле военного кителя, на стене — рисунок, открытки с этим зверем, на чашке тоже есть, есть и плетеная игрушка лисички. На столе фото: она с Василием и детьми.

Подразделение, в котором она служит, называется ГВС (гражданское военное сотрудничество, или служба сопровождения). В народе на него говорят «патронатная служба», по примеру «Азова», где такая служба образовалась впервые. В бригаде Елена занимается захоронениями погибших, протезированием раненых и, в частности, пропавшими без вести.

Я так понимаю, что к этому времени тело вашего мужчины не удалось вернуть?

Тела возвращают из тех направлений, где более или менее тихо. Если из Донецкого еще чуть-чуть, то из Луганского, где погиб Василий, нет, потому что сторона очень обстреливается и там все заминировано. Есть информация с приблизительными координатами, где они с собратьями похоронены в братских могилах. Но пока что добраться туда невозможно.

В общем, с обменами тел у нас все плохо. Сейчас в Украине нет обменного фонда как такового потому, что мы отступаем все время. Не забираем своих, не забираем чужих.

То есть это не тот случай, что мы, такие классные, своих забираем, а кацапы-сволочи своих нет. Такая реальная обстановка на фронте, что все небо гудит от дронов, нельзя высунуть нос.

Ваш выбор — заниматься вопросами пропавших без вести — связан ли с личной историей?

Желание служить всегда у меня было, но когда погиб Василий, дети еще были очень малы. Занималась такмедом, я инструктор с 2015-го. Но когда в прошлом году моя младшая дочь Соломия пошла в первый класс, а старшему Любомиру исполнилось 18, я почувствовала, что время пришло. Его совершеннолетие — такая страховка на тот случай, если что-то может случиться нехорошее. Он может быть опекуном младших. Также мои родители живы-здоровы и могут поддержать. Дети сейчас живут у них.

Я рассматривала варианты, куда пойти. Алина Карнаухова, вдова погибшего военного, присоединившаяся к армии раньше, предложила мне присоединиться именно к патронатной службе, которую она возглавляет в 93 бригаде. И я взялась за направление пропавших без вести. Мне оно максимально понятно: я как никто знаю, с какими проблемами сталкиваются семьи. Для них этот статус наиболее стрессовый из всех, и они очень часто не знают, что делать. Они растеряны. Это травма, которую тяжело пережить из-за ожидающей их неизвестности. Задача патронатной службы — помочь родным разобраться, как действовать.

Значит, как поступать. Ситуация: у семьи пропала связь с воюющим родным человеком. Через какое время он считается пропавшим без вести?

Согласно процедуре, командир подразделения делает доклад о потере связи с военнослужащим, то есть, когда его рация не отвечает. Строевая служба делает уведомление для ТЦК. Уведомление об этом поступает в ТЦК и оттуда в течение трех дней должны сообщить семье. Не просто позвонить, а прийти лично и сказать. Разве что родственники за границей — тогда по телефону. К семье отправляются офицер, психолог, медработник, иногда капеллан. Они разъясняют, что ваш родной пропал без вести, вы должны обратиться с заявлениями туда и туда.

Дальше бывает так: военный находится. Скажем, ребята могли где-то прятаться, выйти на свою позицию, связаться с подразделением. У нас за последний месяц произошло несколько таких случаев: бойцов ранили, они прятались в блиндаже. Но это редко.

В основном, если человек пропал, он либо погиб, либо в плену. Какая из этих частиц больше, трудно сказать. До полномасштабного вторжения именно в нашей бригаде пропавших без вести было очень мало. Всех погибших вытаскивали. В 2022-м и 2023-м тоже была возможность эвакуировать тела самими подразделениями. А сейчас такая интенсивность боевых действий, так много дронов, что эвакуация очень усложнилась. И сейчас пропавших без вести больше, чем погибших.

Что делать семье?

Они должны написать два заявления в ТЦК: на денежное довольствие военнослужащего и на выписку из акта служебного расследования. Средства выплачиваются бессрочно в размере 120 тысяч гривен в месяц. Есть ребята, пропавшие без вести еще в Иловайске в 2014-м, и семьям до сих пор выплачивают деньги (по 40 тысяч гривен). И так будет, пока не изменится статус или человека признают погибшим (через тест ДНК или через суд). Тогда семье назначают единоразовую выплату в 15 миллионов гривен.

За пленных выплачивают так, как и за пропавших без вести. С 1 февраля этого года произошли изменения в законодательстве. Если до этого средства выплачивали официальной жене военного или матери общего ребенка, с которой он был разведен, то теперь 50% выплат будут оставаться на счету мужа и он сможет ими воспользоваться по возвращении из плена. Если подтвердится его гибель, замороженные средства будут распределяться как наследство между всеми родственниками.

Что касается разовой выплаты в 15 миллионов, то там ничего не изменилось, кроме одного: если на момент гибели бойца его жена беременна, то этот нерожденный ребенок теперь имеет право на свою долю.

Относительно акта служебного расследования. С его результатами должны ознакомиться с семьей.

Далее. Родственники также должны обратиться во многие официальные структуры. Вот у меня целый перечень. В частности, в полицию, чтобы там открыли уголовное производство, провели тест ДНК. Также в Координационный штаб по вопросам обращения с военнопленными. Там указать данные: были ли татуировки, родинки, шрамы. Все это собирается во Всеукраинскую базу. На сегодняшний день в ней около 50 тысяч пропавших без вести военных с личными данными, в том числе ДНК.

И ждать. В военное время нет срока, когда пропавшего без вести можно считать мертвым. Через полгода родственники могут обратиться в суд, если в тот момент у них будут новые доказательства его гибели или выяснятся новые обстоятельства. Суд может принять решение о признании такого военного погибшим и выдать свидетельство о смерти.

А зачем семьям подтверждение о смерти, если они не перестают надеяться? Хотят похоронить, погоревать и жить дальше?

У всех может быть разная мотивация. Например, как ни печально, из-за денег. Скажем, жена получает за мужа 120 тысяч в месяц, а родители — ничего. Им проще, чтобы его сочли погибшим, тогда из единоразовой помощи в 15 миллионов что-то достанется и им. Так бывает чаще всего с родителями, у которых были плохие отношения с сыном или дочкой, которые являются военными. Они могли даже не общаться, но официально родительских прав не лишены.

Есть еще важные моменты. К примеру, женщина хотела отдать детей в школу возле дома, где они проживают. А прописаны они в другом районе того же города, школа закреплена за ними другая. И им говорят в ЦНАПе: «В вашей семье статус отца — “пропавший без вести”, а от него должно быть согласие на изменение места регистрации проживания ребенка». Это можно урегулировать, пройдя определенные бюрократические коридоры, но это уже помеха. А если бы у мужчины статус был «погибший», то женщина сама решала бы такие вопросы.

Еще момент: жены, мужья которых пропали без вести. Прошло время, а она не вдова, она официальная жена. Влюбилась, но выйти замуж не может. Никто не разводится с пропавшими без вести. Остается жить с другим без брака.

Что интересно: у меня в окружении есть знакомые, потерявшие мужей-военных в 2022-м. Это молодые, здоровые женщины, которые вновь построили отношения с военными, сейчас на позициях. С гражданскими уже не могут, для них это другой пузырь.

Что обязательно должен сделать военнослужащий, чтобы облегчить потом своей семье поиски в случае своего исчезновения?

Прежде всего, начиная с учебного центра, сообщить родным, где он учится, куда идет служить: какая бригада, какое подразделение, дать контакты командира. Если что-нибудь произойдет, можно напрямую звонить ему, а не нам. Можно дать телефонные номера собратьев.

Все взрослые люди, и нужно подумать о своей семье наперед. Теперь военнослужащий может указать, кто будет получать те 50% его выплат, если он исчезнет (остальные 50% будут накапливаться для него в случае возвращения). Это поможет избежать ссор в семьях.

Когда-то вы сами начали искать своего мужа. Прошло два с половиной года, вы сейчас официально на службе, занимающейся пропавшими без вести. Есть какие-то реальные улучшения, сдвиги в том, как это происходит?

В 2022-м было очень тяжело, чувствовала себя так, будто билась головой о стену. И я считаю, что очень хорошо, что теперь вообще есть куда обращаться. Теперь этот поиск тел организован и координирован. Есть система, которая из месяца в месяц улучшается.

Например, есть электронная карта со всеми зашифрованными координатами без вести пропавших и погибших. Это информация — база на будущее, когда до этих территорий можно будет добраться. Чтобы когда туда зайдут поисковики, не прерывали всю землю, а знали, что здесь был дом, потом — позиция, ее защищало такое-то подразделение, потом другое. Прилетел дрон, был сброс, сколько-то бойцов погибло, их там засыпало или похоронили собратья. На карте эта координата называется, например, «Железная». Ты на нее нажимаешь и имеешь всю информацию.

Что самое сложное в вашей работе?

Иногда я знаю, что боец погиб. Звонит его мать, спрашивает, где сын, а я не имею права ей сказать, потому что такую новость должен сообщать ТЦК. Я ей говорю: «Мы свяжемся с подразделением и, когда у нас будет информация, перезвоним вам». А сами уже ТЦК дергаем, что принесите, пожалуйста, уведомления побыстрее, чтобы семья уже знала.

Бывает, звонишь кому-нибудь, а тебя кроют матами. Такое стабильно раз в неделю происходит. Родственники часто не понимают, почему не происходит эвакуация тел: «Вы специально не забираете, вы специально их там бросаете!». Хотя наши военные и медики стараются пробраться на поле боя и сами из-за этого пропадают без вести. Может, погибли, может, в плену. Но родственникам безразлично: «Хотя и всю бригаду положите, а заберите!».

Иногда давят на собратьев: «А чего ты жив остался?».

Понятно, что они в горе и никогда не знаешь, какая будет реакция: адекватная или не очень.

Я понимаю, что направление у вас непростое и историй с хорошим концом мало. Но они есть?

Мы объясняем семьям, что пока у вас не будет совпадения ДНК, будет жить надежда. Но действительно бывают удивительные истории. Однажды забрали оторванную руку бойца с поля боя. Провели тест ДНК, было совпадение, семье выдали свидетельство о смерти, конечность похоронили. Через полтора года он вернулся из плена с ампутированной рукой. Это счастливый случай.

В другой раз на встрече с семьями встает дочь одного военного и говорит: «Я точно знаю, что мой папа погиб. Скажите правду. Есть видео: дрон врезался в позицию, еще и свидетели есть». Проходит месяц — и его тоже находят в плену. Мужчина при взрыве куда-то отпрыгнул и остался жив.