Родные пытаются спасти «азовцев», передать им вещи и еду в колонию «ДНР»

На территории, подконтрольной группировке «ДНР», находится более двух с половиной тысяч пленных украинских военных с «Азовстали». Бойцов держат в тюремных камерах, их жены жалуются на плохие условия, но не оставляют попыток помочь им. На что способна Ассоциация жен и матерей, как общаются со своими мужчинами и на что надеются — они рассказали «Новостям Донбасса».

«Сын сообщил, что живой»

Мама бойца полка «Азов» Дана Лабинская всегда отвечает на звонки, особенно с незнакомых номеров, потому что это может быть ее сын. 26-летний Святослав сейчас находится в одной из колоний «ДНР». 18 мая он официально вышел с территории завода «Азовсталь» вместе с остальными побратимами. С того момента Дана не знала, как ее сын и что с ним. И вот, две недели назад, 25 мая, Святослав позвонил.

«Он сообщил, что он живой, что он вышел, что есть и пить после "Азовстали" норм. И что очень хочет домой. И что он заполнил анкету Красного Креста, лично, когда выходил», — поделилась мать бойца.

Это был последний раз, когда Дана слышала сына. Разговор короткий, номер — неизвестный. Родственники любыми способами пытаются получить хоть какую-то информацию о своих детях, мужьях, братьях и сестрах. Неделю назад в паблике так называемой «ДНР» Дана нашла видео и фото сына.

«Очень волнует его состояние здоровья, потому что он был ранен, у него затянулись раны с осколками. Никто осколки не доставал. Понятно, что качественного и достойного питания там, в принципе, и быть не может. Но после того, что люди пережили, если там есть хотя бы три раза в день что-то поесть и что-то попить, то для них это уже удовлетворительно. Но мы не знаем, а может и стало хуже сейчас», — рассказала женщина.

Разговоры сухие и короткие, связь плохая. Защитники «Азовстали» выходили на связь в период с 23 по 25 мая, отметила Дана. Мать бойца предполагает, что как раз в этот момент в колонию приходили сотрудники Красного Креста.

«Я есть, я вышел, я поел, ноги болят, хочу домой, все. Разговор на этом закончился, если мы все услышали. Были такие, кто не все услышал. Было такое, что один парень говорил: "У меня все норм", что означает "Я живой" — у них это считается нормальным. И он называл еще имя побратима и, например, говорил, что у него тоже все хорошо», — сказала в беседе с «НД» Дана.

Родные уже дальше передавали информацию друг другу.  Но это была разовая акция, и не всем бойцам «Азовстали» дали позвонить.

«Мой, например, брат, мне ни разу не звонил. И крайний раз я слышала его голос, это было 20 мая, как раз в тот последний день их вывоза с "Азовстали"», — говорит сестра начальника штаба полка «Азов» Сандра Кротевич.

Родственники стараются наладить коммуникацию с пленными

Родственникам пока некуда обратиться, чтобы такие звонки стали регулярными. Наладить коммуникацию пытаются они сами. Для этого создали Ассоциацию семей защитников «Азовстали». Дана Лабинская ездила из Львова в Киев на учредительное собрание.

«Я надеюсь, что все-таки, как юридическое лицо, организация сможет что-то делать, какие-то шаги. Одно дело спрашивает просто человек, а совсем другое — если юрлицо. Потому что нам сказали, что наймут специально юристов международного и гуманитарного права. Есть надежда, что хотя бы какую-то информацию они смогут получить», — подчеркнула мать бойца.

На данный момент Ассоциация семей защитников «Азовстали» проходит регистрацию в министерстве юстиции Украины. Но в силу того, что идет война, официальные структуры работают не так быстро, как хотелось бы. Несмотря на это, родные уже стучатся во всевозможные украинские и международные организации. Основное, чего хотят добиться родственники — чтобы условия, на которых защитники «Азовстали» выходили с ее территории, были выполнены.

«Парни выходили с условием того, что Красный Крест — третья сторона — берет на себя обязанности следить за их пребыванием на оккупированной территории», — отметила сестра начальника штаба полка «Азов».

Для побратимов было шоком, что «азовцев» заберут россияне

Боец 35-й бригады Морской пехоты ВСУ Денис Малыхин, позывной «Байрактар» — один из тех, кто мог оказаться заблокированным на «Азовстали» вместе с остальными. Но он с побратимами вышел из Мариуполя буквально за считанные часы до того, как круг замкнулся и город оказался в блокаде.

«Нам тоже предлагали, когда еще мы выходили в марте, отойти в завод, но мы понимали, что это, ну, каменный мешок, и что это в принципе гроб, самый настоящий, поэтому мы вышли и сейчас выполняем задачи в другом месте. Я думал, что их будут выводить на территорию Украины, что договорились. И для меня, и для побратимов настоящим шоком было то, что, оказывается, их будут забирать россияне и выводить туда на территории. Потому что, зная их отношение к "Азову", это, конечно, реально шок», — поделился боец.

Выход украинских военных с «Азовстали». Фото: Минобороны РФ

Даже когда «Азовсталь» была в окружении, и на территорию завода сбрасывали  трехтонные бомбы, Святослав все равно иногда выходил на связь, благодаря системе Starlink. Также Дана следила за новостями, и понимала, что происходит. А сейчас о защитниках мариупольской крепости нет никакой информации.

«Настолько тогда я себя ощущала в тупике. У меня были иногда очень тяжелые эмоции. Конечно, я должна была их держать при себе. Если я шла плакать, то так, чтоб никто не видел. Потому что есть и работа, и дети другие еще. Ну, нельзя, я не имею права ни перед кем раскисать. Муж мой тоже пошел воевать. И эти эмоции были очень тяжелыми, безвыходными. А теперь я ничего не знаю, я очень переживаю, чтоб, не дай Бог, его не пытали, чтобы он не был голодным. Но той безысходности нет. Есть очень маленький лучик, но я верю, что он есть», — говорит Дана.

Так сложилось, что на «Азовстали» был сначала дед — правда, в мирное время — а потом внук. Когда Святослав защищал «Азовсталь», Дана поддерживала его рассказами о семье. Покойный отец женщины в 2004 году запускал в Мариуполе одну из линий выплавки металла под высоковольтным напряжением.

Кадры вывоза украинских военных из завода в Мариуполе облетели уже, наверное, весь мир: проверка сумок, татуировок, телефонов, а потом, вероятно, допросы и постановочные интервью российских СМИ с защитниками «Азовстали».

«Знаю, опять же, по слухам, что там был один, который очень пламенно выступал по отношению к Кадырову, говорил о том, что он его семью порежет и все остальное, и, вроде бы как, опять же, по слухам, его повезли в Грозный», — рассказал боец 35-й бригады.

Единственная связь, которую невозможно оборвать — духовная. Связь между мамой и сыном, в которую верит Дана.

«Я про него много думаю, я мысленно отдаю ему частичку своей силы, я не позволяю себе слабости. Потому что у сильных мужчин должны быть сильные мамы. Я очень работаю сейчас над собой, чтобы какие-то, не дай Бог, мои негативы ему не передавались», — отметила она.

Что известно об обмене

Сроков, когда же произойдет обмен защитников «Азовстали» на российских военных — нет. В первую очередь должны обменять тяжелораненых, потом женщин, дальше уже всех остальных. В колонии на территории, подконтрольной группировке «ДНР», находятся не только бойцы полка «Азов», но и пограничники, полиция и другие подразделения Вооруженных сил Украины. Для родственников важна жизнь каждого.

«У моего сына было девять осколочных ранений ног, но кости остались целыми, это у него так зажило. У него осколки затрагивают нервы, страшные боли в ногах. Но он все-таки вышел на своих ногах. Но там, в плену, есть более серьезно раненые, у которых как-нибудь позатягивалось. И они живут, ну, они выживают. И тут, на самом деле, каждая минута дорога. Я за своего ребенка переживаю, но я знаю, что есть люди намного тяжелее», — уверена мать бойца.

Раненые украинские военные с «Азовстали». Фото: Alexander Ermochenko / Reuters

Согласно мандату, Красный Крест имеет право посещать украинских военных и проверять условия их содержания. Но о своей работе касательно защитников «Азовстали» миссия не сообщает.

«В Мариуполе видели их работу, видели так называемую работу. Видели там и местные жители, и мы частично — ее нельзя назвать удовлетворительной», — считает Денис.

Матерям крайне сложно принять условия, в которых находятся защитники «Азовстали».

«Хуже всего, когда ты сидишь, у меня в кране теплая вода, у меня еда в холодильнике, и ты понимаешь, что у тебя это все есть, а ты ничего не можешь сделать для своего ребенка, который вообще неизвестно что имеет, где он, как он. Это для мамы очень тяжело. Я не могу ему передать кусочек хлеба, кусочек бинта. Ничего. И это так страшно», — говорит Дана.

Сандра, в свою очередь, отмечает, что нормальная связь должна быть согласно Женевской конвенции.

«Согласно обязательств, которые вроде как брал на себя Красный Крест и обещал. На сегодняшний день не выполняется от слова совсем», — уверяет она.

У родственников защитников «Азовстали» возникла идея о создании гуманитарного коридора с территории, подконтрольной Украине, на территорию колонии «ДНР», где содержат украинских военных. Потому что все, кто там — уже родные друг другу, как и их родственники.

«Я понимаю, что это дорого, этих пленных даже элементарной едой кормить. Какая-то одежда, они же вышли без ничего. Чтоб можно было просто им передать, пока это все выравнивается, еду, медикаменты, одежду. Только я со своими друзьями, мы бы могли, наверное, половину тех парней одеть, понимаете, и накормить. Не от того, что мы такие богатые, а от того, что мы дружные и готовы отдать почти все свое», — объясняет Дана.

По словам Сандры, в этом направлении ведется совместная с ГУР работа — примерно с 20 мая, еще до начала вывода.

«Разговоры о том, что надо поставлять нормальную еду, воду, одежду и так далее. Наша разведка этим занимается. Она пытается договориться, она пытается решить этот очень болезненный вопрос», — рассказывает она.

Почему пока не работают ни гуманитарные миссии, ни коридоры, почему не соблюдаются законы войны и Женевские конвенции, а родные часто остаются в неведении — вопрос не риторический, говорит Денис Малыхин.

«Война де-факто не объявлена. То есть со стороны России идет какая-то непонятная "спецоперация". В Украине тоже непонятно, как это они трактуют, вот и конвенции автоматически могут нарушаться», — считает военный.

4 июня стало известно о первом официально подтвержденном обмене с российской стороной погибшими военными с начала войны на территории Украины. Речь шла в общей сложности о 320 телах, по формуле «160 на 160». Сам обмен был проведен за два дня до публичного объявления о нем: на линии фронта в Запорожской области. Операция проводилась ГУР Минобороны, СБУ, Генштабом ВСУ и другими силовыми структурами Украины.

«Это все делалось секретно, огласке это все не предавалось, в силу того, чтобы не сорвать эти договоренности. Там очень все настолько хрупко, что многие моменты, к сожалению, нельзя озвучивать», — объяснила Сандра.

Десятки тел были извлечены из-под руин завода «Азовсталь». Украина проводит анализ ДНК доставленных тел для установления их личностей. 52 переданных тела погибших — это военные полка «Азов». Родственники погибших «азовцев» в комментариях Associated Press рассказали, что по меньшей мере два грузовика с телами из «Азовстали» были доставлены в военный госпиталь в Киеве для опознания. По их словам, некоторые из тел сильно обгорели. Уточнить, кто в списках, можно в Ассоциации семей защитников «Азовстали», их контакты есть в открытом доступе.

Параллельно с этим, жены и матери «азовцев» регистрируют фонд помощи защитникам «Азовстали», чтобы не собирать деньги с близких, как это делают в других подразделениях.

«После того, как мы их освободим, а мы их обязательно освободим вместе с нашим государством, вместе с нашей разведкой, чтобы мы могли им нормальную предоставить психологическую реабилитацию, физическую реабилитацию и нормальное существование», — резюмировала Сандра.