Жительница Испании, попавшая в тюрьму «ДНР», — о допросах «МГБ» и реалиях Донецка

Евгения Йепес, гражданка Украины с видом на жительство в Испании, была похищена в Донецке. В родной город она приехала по делам зимой и там застряла, когда в конце марта закрыли границы из-за коронавируса. Утром 3 июня Евгения обнаружила на своем балконе флаг России, который ей повесили без согласования. Флаг она сняла, а уже вечером за ней пришли из «МГБ ДНР». Сначала женщину отправили в «секретную тюрьму», а позже в изолятор «полиции». После 17 дней в неволе, приговора «суда» и 30 минут на сборы ее «депортировали». Напоследок ей сказали, что задержание было хорошо продуманной акцией по устрашению жителей «республики». Днем 20 июня Евгения пересекла украинский блокпост. «Новости Донбасса» встретились с Евгенией Йепес в Киеве, чтобы узнать подробности ее задержания и освобождения. Также бывшая дончанка поделилась наблюдениями о том, как изменился город после 6 лет контроля группировкой «ДНР».



Почему вы приехали в Донецк этой зимой?

По двум причинам. Во-первых, потому что мне сказали соседи: приходил кто-то из эмиграционной службы, так сказать, «республики», потому что мой муж, гражданин Испании, не продлил вид на жительство. Это выглядело достаточно странно, потому что его вид на жительство закончился в 2001 году. Вот это, а также то, что я не была там 9 лет и стало поводом поехать.

У меня первоначально была идея остаться на месяц-полтора. Решила поменять два окна в квартире. Это жилище — своего рода музей моего детства.

О, там были две некрасивые картины, мной нарисованы. Я думаю: «Зачем же холст будет пропадать.» Перерисовала эти картины, а это тоже время. Потом встретилась с моими одноклассниками и с теми, кто еще остался. Все-таки большинство уехали. Там мы походили на концерты, филармонию и так далее.

Позже я захотела полечить зубы. Я долго сомневалась, так как неизвестно, какое будет качество за эту цену. Короче, я оттягивала подольше это. Потом, когда была в Мариуполе, купила очень дешевую путевку в Арабские Эмираты в феврале. Туда летала через Киев.

Приехала в конце февраля. Теперь уже решила, что надо взяться за ум. Все, я пошла к зубному врачу. Пошла заказывать окна. Я не знаю, зачем это сделали — за 48 часов закрыли границу.

Давайте перейдем ко дню вашему задержания. Я так понимаю, что это произошло вечером 3 июня?

Утром, я увидела этот российский флаг на балконе, и думаю: «Боже мой».

Коммунальщики уже через этаж ниже. Я выхожу и говорю: «Снимите это. На мой балкон вешаю что-либо только я. А тем более не хочу никакой политической символики на моем балконе». В ответ: «Нам сказали, что пусть висит». Я бросила им флаг и пошла заниматься домашними делами. Я совершенно об этом забыла уже. Правда, успела послать возмущенные сообщения моему мужу и еще кому-то. Поэтому они знали.

Фото из личного архива Евгении Йепес

Потом, прихожу вечером, захожу в смежную комнату, которая моей спальней является, у меня дар речи пропал: теперь висит флаг «ДНР». Я думаю: «Черт, это они мне сели на хвост, что-то хотят этим сказать».

Потом, я стала думать, что лучше бы я оставила российский флаг, потому, что российский повесили на все балконы, и снизу видно, что люди их не вешали, что им кто-то повесил, и они просто молчат. А если у меня вместо российского висит «дээнэровский», все обратят внимание, что, мол, я кричу на весь мир, что люблю «ДНР». Дальше чувство собственного достоинства было сильнее.

Флаг прикрутили очень сильно. Чтобы его снять, его необходимо было порвать минимум на две части. Что и получилось. Я его положила в мусорное ведро, там и так был мусор, а теперь ведро заполнено. Думаю: «Нет, я выйду выброшу этот мусор». Пошла выбросила мусор, и примерно через полтора часа — звонок в дверь.

Я говорю: «Кто»? — «Я ваш сосед снизу, вы меня заливаете, откройте немедленно, у меня все в воде». Думаю: «Все. Это они, наверное». Я не знаю, зачем такой идиотский спектакль. Я говорю: «Парень, я знаю, кто живет снизу. Внизу ты не живешь, у меня ничего не льется». Он не уходил, хотя знал, что я понимаю, что он не сосед. Я при нем звоню соседке, чтобы вывести на чистую воду.

Я звоню соседке и говорю: «Вы знаете, что стоит парень, который уверяет, что он из вашей квартиры». Она: «Это какой-то преступник, надо звать полицию».

Проходит некоторое время и кто-то рассказывает за дверью, что «мы полиция и у нас ордер на обыск, в вашем районе идет распродажа наркотиков».

Из-за двери говорю: «Я поняла, кто вы и зачем вы пришли. Вы пришли по поводу флага. Поэтому, хватит этих спектаклей про распродажу наркотиков, тем более, про то, что я кого-то заливаю. Чтобы я вам открыла дверь, позовите соседей. Чтобы они были свидетелями того, что я открываю дверь». А дальше я сообщаю, что у меня вид на жительство в Испании, мой муж — испанский гражданин. «Так, что подумайте очень хорошо перед тем, что вы будете предпринимать, потому, что завтра вы удивитесь, как много петиций и давления свалится, скорее всего, не на вас. А на Российскую Федерацию, которая к вам же обратится», - добавила я им.

Вызвала моих несчастных соседей, за что прошу прощения, не хотела доставлять эти неприятности. Успела позвонить мужу, сказала, что случилось. Попросила завтра начинать какое-то давление, поиски. И то, что источники пишут, что он слышал, как спрашивали, где флаг, как меня в туалет не пускали и так далее — чистая правда. В этой суматохе, пока они меня заталкивали, они не обратили внимания, что они не прервали звонок мужу.

Был ордер на обыск, который длился, может, пять минут и заключался в том, что привели квартиру в страшное состояние, выкинув муку, гречневую кашу, в глубину никто ничего не искал. Это просто акт устрашения.

Потом повели во двор и спрашивают: «Где флаг?» Я говорю, что я его выбросила. Они: «Ага, сейчас мы задокументируем». Достали из кулька флаг, сфотографировали и объявили: «Все, будет составляться протокол, вас ждет за это наказание».

Я говорю: «Ребята, я сняла флаг с моего балкона. Это ключевое. Я не лезла на резиденцию Пушилина и куда-то еще. Я не ходила митинговать на площадь, я сказала нормальным человеческим языком, что на мой балкон могу вешать только я.

Вас просили что-то подписать?

Да, конечно, просили подписать протокол. Я говорю, что я в таком стрессе, что я ничего не увижу.  Мне говорили, что если я подписываю, то остаюсь дома и только прихожу на следствие и в суд. Но это все неправда. Потому что перед этим один из них, который выше рангом, приходил и наблюдал время от времени, вносил какие-то коррективы, ему казалось, что это обвинение слишком маленькое. Мне кажется, в их собственных глазах эта история казалась бледной, даже в их мире, слишком бледной.

Перед тем, пока мы не дошли до протокола, они друг с другом беседуют: «Ну, что в "Изоляцию" ее»? И смеются. Потому что, видимо, знают, какое впечатление производит это место на всех.

Думаю: «Черт, я столько читала об этой "Изоляции", неужели она. Я все пройду, я — выдержу!» И говорю: «Как в "Изоляцию", меня в "Изоляцию", да?»

Они меня начинают убеждать, что в «Изоляцию» не отправят. У них есть такой трюк, когда уж очень человека в панике задерживают, запугать — да. Но когда он вообще запуган, то не дай Бог как, не говорить правду, например, что едешь в «Изоляцию», что тебя будут дальше удерживать. Они начинают говорить, как с маленькими детьми, чтобы человек не трепыхался, в истерике не бился.

Едем мы по дороге, пытаюсь их вразумить: «Ребята, зачем вам это нужно, я сама понимаю, что это акт нравоучительный для всех, и для меня, но эффект же достигнут, после этого никто не посмеет пальцем притронуться к этому флагу, неужели этого недостаточно?»

Где-то час ночи в «МГБ» мне обещают «по-хорошему» написать протокол с моих слов. Я соглашаюсь и повторяю историю про флаг.

В ответ: «Нет! Это не пойдет. Хватит!». Начинают кричать, но физического воздействия не оказывают. Звучат угрозы, что арестуют на 30 дней для начала, и он будет продлен «на столько сколько нужно будет следствию». И обещают, что до приговора суда проведу, вероятно, несколько лет тюрьмы, а потом буду депортирована. Правда, такое один раз только сказали.

Это вы в машине еще общались?

Нет, это меня привели в контору, а дальше мы едем в машине.

Куда вас отвезли?

Последнее, что я вижу — это торговый институт. А дальше с кульком едешь несколько минут. Я думаю, что все знают лучше меня, куда я ездила. Думаю, что ни для кого это не секрет. Едем мы в это место. Опять проезжаем бульвар Шевченко после него сразу же кулек надевается, едем несколько минут, приезжаем в это место.

Ребята, которые там работают, я там была всего ночь до утра. Никаких физических воздействий ко мне не применяли, но они устрашают просто стилем обращения.

Кроме того, там работают люди, которые со дна поднялись. Потому, что я стою лицом к стене, с кульком на голове, а он записывает обо мне данные, имя фамилию, а потом спрашивает: «Национальность»? — Я говорю, что у меня украинский паспорт. В ответ слышу: «Мне будешь мозги е…ть, бл…ть. Я спрашиваю: фамилия!»

То есть человек не может выразиться, что он имеет в виду. И от этого он еще больше злится, что его не понимают, а понять его невозможно, потому, что он не умеет говорить. Я говорю: «Фамилия испанская». — «За что тебя сюда». Я говорю: «За то, что сняла российский флаг, повешенный мне на балкон». «Что? Что за х…та, в подвал сейчас пойдешь, спектакль мне будешь устраивать».

Я думаю: «Господи, такой агрессивный, я сейчас получу за то, что я говорю то, в чем меня обвинили». И они ушли позвонить узнать, что было на улице Артема, больше не трогали. Отвел в камеру, я говорю: «Мне очень надо в туалет, у меня такая истерика» — «До х... говоришь»! закрыл в этой камере, там камера два на два: нары, окон нет, ведро с экскрементами и пару бутылок с водой.

На стене три варианта «зарубок», как в фильмах, когда люди отмечают. Я начинаю их с ужасом пересчитывать: в одном варианте 30, в другом 31, в третьем — только 17. Думаю: «Проклятье». В этом заведении нельзя видеть конвоиров, когда открывается дверь. Когда кто-то заходит, надо немедленно вскочить, повернуться лицом к стене, не видеть их. Понятно, что это в моих же интересах. Потому, что они не хотят, чтобы ты их видел, а если ты их рассмотришь, то вероятнее всего, в этом есть какой-то риск для тебя. Я это свято старалась соблюдать.

И с 6 утра до 10 вечера нельзя лежать. Ты находишься в этой камере, вроде никому не мешаешь. Мне было нехорошо, истерика, и так далее, я не знала, что нельзя лежать. И прилегла на нары. Тут стук в дверь: «Поднимайся б...дь, тут лежать нельзя». Я говорю: «Мне очень плохо, я сейчас упаду». — «В подвал пойдешь, б…дь, если не научишься себя вести».

Сижу и мечтаю, чтобы меня повели на допрос. Всех разобрали людей по камерам.

Там слышно, да?

Может, это маленький коридорчик, при мне забрали человека 4-5. Звали на выход. Насколько он длинный я не знаю. Одна я в камере была. И те люди, кажется, тоже были одни, и там такая тишина. Наверное, легче сломить человека, который один сидит. Я мечтала о допросе, время так тянулось, всех уже увели. Я думаю: «Боже, может меня много дней вообще на допрос не поведут». Я испытала счастье и облегчение потому, что мне стукнули в дверь: «Давай, одевайся, б…ть, за тобой пришли, только вещи свои оставь здесь». Ну, вещей у меня не было в самой камере.

Поехали на допрос, не сей раз уже начинается чуть более мягко. Говорят: «Смотрите, мы даже принесли бутылку воды, чтобы вам было хорошо.» Кабинет тот же, в кабинете сидишь без кулька, а когда в туалет идешь, то кулек надевают и ведут. Ну и опять эта тяжба на допросе: «Что мы будем писать правдивый протокол?»

Потом начинают на меня кричать: «Хватит этого спектакля, пришли сюда со своей ухмылочкой, все время со своей иронией, все время ускользаете от ответа». Про «ухмылочку» они не один раз сказали, в принципе, я подумала, что они на самом деле это так мрачно воспринимают, потому что они безумно мрачные и злые.

Ну, и длилось это очень долго — часа три с половиной. У меня создалось впечатление, что эти два парня просто чисто по-человечески уже устали от этого. В общем, на удивление, смягчилась эта формулировка про флаг.

Потом приходит это товарищ, который над ними повыше, читает это все и говорит: «Это что такое? Тут даже нет слов о том, что это флаг был выброшен в кулек с пищевыми отходами». Тот парень, устал уже зверски: «Ну какая разница? Все равно ж тут написано — в мусорный контейнер.» «Разница огромнейшая. Нет, — говорит, — это надо переписать. Надо добавить кулек с пищевыми отходами». Потом говорит: «А мы ж не смотрели фейсбук и мессенджер». Ну, дело в том, что, если очень сильно рассматривать мой фейсбук и мессенджер, можно найти что-то, ну, так сказать, что по их закону может быть привязано к каким-то иным, более серьезным статьям, если они за высказывание «Наша родина — Украина» сажают в тюрму за экстримизм.

Но проблема для них в том, что у меня в фейсбуке 4400 друзей. В общем, они потонули в этом потоке. Потом, вдруг, этот парнишка откопал мое сообщение мужу утреннее: «А вот, видите, вы тут пишите». Я говорю: «Вы видите, что камень преткновения в том, что повесили на мой частный балкон, так что я вам не вру».

Тот, что повыше говорит: «Нет, Евгения, тут очень много вещей, которые вас обличают и мы еще этим займемся». Вот это меня, кстати, мучало потом, когда я сидела много дней, что если бы они не поленились заняться, то могли б там что-то найти.

«Вы понимаете, Евгения, — продолжает он, — чтобы мы к вам и суд отнесся мягче, вы должны прекратить врать так откровенно. Вы должны признать, что вы это сделали из неприязни к Российской Федерации. Вы должны признаться, вы — человек либеральных, прозападных взглядов. Вы не можете это отрицать — вы живете в Испании. Если б вы не были таким человеком, вы б не жили в Испании, а жили бы в России, наверное. Значит, русский мир вам не близок. Вот этого вы отрицать не сможете». Я говорю: «Конечно, не смогу. А зачем? А вы мне скажите, а что за это можно получить дополнительные годы тюрьмы? Если человек живет в Испании и предпочитает прозападные взгляды?» И тут он замолкает, не знает куда идти дальше.

Я говорю: «Ах, вот оно как действует. То есть, чем больше вины я на себя возьму, тем меньше будет наказание, я вас правильно поняла?»

Закончилось это, не знаю, может часа через четыре. Повези меня на медосмотр, сделали флюрогафию и так далее. Ну, я не выдержала, стала спрашивать куда мы едем. Сказали: «Вам крупно повезло. Вот, мы пошли вам на уступки и вы едите всего лишь в ИВС — изолятор временного содержания».

И захожу я в ИВС, там без всякого кулька, и так далее. У людей, более-менее, нормальное выражение лица, меня досматривает женщина.

Это был изолятор «МГБ»?                                                         

Нет, обычный. Там не допрашивали. Его функция — содержать, пока за ними не придут, не уведут. То есть, там абсолютно иная атмосфера.

Заводят в камеру, там три женщины. Есть окно, туалет, правда, как всегда, то не работает смыв, то надо сливать бутылкой, то стены обваливаются, то безумный. Умывальник есть. Я сажусь, мои сокамерницы меня приветствуют.

Одну посадили на шесть суток за нецензурную брань на «полицейских» на остановке. Пришли за ее сыном: якобы он купил машину, которая значилась в угоне. Она его стала защищать. Еще там часто переводят с камеры в камеру, не знаю из каких соображений.

Туда, в принципе, можно принести постельное белье, но мои покровители эти из «МГБ», сказали, что нет, только личные вещи, поэтому я сидела без постельного белья. А вообще разрешалось приносить и книги, и так далее. Говорят, что некоторые даже телевизор приносили. Да, одна камера была вообще аккуратненькой и, казалось, что ты лежишь в какой-нибудь захолустной больничке.

Ну и все, дальше уже никаких ужасов не было. Первый вопрос, который я задаю сокамерницам: «А тут какие порядки? Тут с шести утра до десяти нельзя лежать?» Все засмеялись.

Потом я перешла в другую камеру. Там тоже сидела за нецензурную брань тетушка такого домашнего вида, безобиднейшего абсолютно. Она работала в конторе, которая обналичивает деньги, у нее стали спрашивать «полицейские», кто хозяин, на кого она работает. Она решила, что нельзя это говорить. Ей тоже дали 10 суток. Я поняла, что это типично. Когда человека не в чем обвинить, его просто могут посадить обычные менты на 6, на 10 суток и так далее.

И потом, в субботу утром, после завтрака, после купания, стучат в камеру: «Йепес, с вещами на выход». Дескать, сейчас будет суд «и, вы знаете, у нас для вас такие хорошие новости. Мы с вами так бережно обращаемся. Мы вообще вас уже не обвиняем по статье 389 "надругательство над символами ДНР". Вы всего лишь будете осуждены по статье "Мелкое хулиганство"».

Приехали мы на суд, а там вообще чуть ли не за руку со мной здороваются: «Проходите, Евгения. У вас нет никаких проблем со здоровьем?». Я говорю: «Нет». — «Ну, слава, Богу! Вы не волнуйтесь. Сейчас все закончится. Протокольчик вы должны подписать. Сейчас быстренько суд и там вам штраф копеечный выпишем. Вы не волнуйтесь, ничего сложного. И вы свободны».

И пошли на суд. Выходит женщина, просят меня прочитать протоко. Я говорю: «Без очков не прочту. Будьте любезны, прочтите мне. Вы же мне прочтете так, как есть?» — «Конечно».

И читают, что мне на балкон был повешен российский флаг. Я была возмущена тем, что его повесили без предварительного уведомления, поддавшись импульсу, я сорвала флаг, бросила его вниз, осознавая, что я оскорбляю чувства то ли наблюдавших, то ли жителей «народной республики», дескать я полностью осознала свой проступок.  

Я сижу и думаю: «Где вторая часть про дэнээровский флаг и думаю, как спросить». Говорю: «Извините, это и все?» — «Да. А что вы хотите еще добавить?». Я говорю: «Я не хочу, просто я же не вижу без очков. Вижу, что страничка вся исписана. Мне показалось, что очень малый текст для такой писанины» — «Это все. Будете оспаривать?» — «Не буду оспаривать. Я подписываю». И все — пошли на суд.

Судья спрашивает: «Вы в состоянии заплатить штраф в 238 рублей, потому что вам придется?» — «Обязательно».

Но эти ребята из «МГБ» уехать на трамвае меня не отпустили. Садимся мы в машину и мне говорят: «А теперь слушайте внимательно. Сейчас у вас ровно полчаса на то, чтобы собрать вещи. Вас депортируют —вы нежелательный человек в нашей республике». Я говорю: «Позвольте. Эта женщина сказала, что я обязана не оставлять просто так уплату штрафа». Отвечают: «Ну, она не знала об этом».

Привезли меня домой. Я хотела свои картины взять — не разрешили. Естественно, мебель семейную оставила. Собираю какие-то вещи, одежду, которую в итоге потом я рассмотрела и подумала, зачем вообще это взяла.

Едем мы дальше. Большинство из них, кажется, вообще никогда не были за пределами своей «планеты». Ну, может быть, кто-то в России был. Они мне начали рассказывать: «Мы с вами совершенно демократично обходились, когда был допрос и задержание. В Испании за надругательство над флагом, мы почитали закон специально для вас, о котором вы не знали, вы бы получили до 4-х лет тюрьмы». Я говорю: «Надругательство над флагом — это публичный акт. Если я сняла флаг с моего балкона. Если бы мне его не повесили, то я бы его и не сняла».

И следующий момент — в Испании никто не имеет права вешать кому-либо и местные гражданские власти никакие флаги, ничего вообще, тем более, флаги или политическую символику. И если бы в Испании какой-то идиот вдруг решил украсить мой балкон чем-то, хоть испанским флагом, меня бы возмутил не сам флаг, а то, что это такое вообще? Если я захочу, я сделаю, а не захочу — оставьте меня в покое. Это мое право.

На этом месте была достаточно сложная психологическая ситуация. Люди не могли понять, что в других странах так не делается.

А в Испании есть такое выражение, которое определяет всю правовую систему этой страны: «Никто не больше, чем кто-то другой». Это принципиальный пункт, то есть нет того, кто может тебе указать. Мне парниша этот комментирует: «Да, в самом деле? Вот нашего человека поставь в такие условия — он же потеряет вообще направление в жизни. Куда ему идти, если ему не указать. У нас народ не такой. У нас народ любит, чтобы указали, что вот это хорошо, а вот это плохо. Двигаться надо в том направлении. И вот в связи с этим мы предприняли — это хорошо продуманная и спланированная акция. Мы сделали это с вами для того, чтоб народ научился, что так делать нельзя.

Я спрашиваю: «Вот эта зверская акция, чтобы народу указать?» — «Понимаете, в чем дело, она же и должна быть зверской и пугающей. Наш народ это уважает». Моя интерпретация их слов: «Когда народ видит такие вещи, он просто восхищен своим государством, потому что он видит роль своего государства в репрессиях и в том, что государство должно его взять за ручку и вести».

Дальше мне начинают что-то обещать, что если я не буду давать интервью, не буду рассказывать, то, вероятно, я смогу въехать уже через год. Меня это насмешило в душе. Я говорю: «Ребята, у меня и мысли не было через год сюда приезжать, и через два». Дальше спрашиваю: «А если я буду давать комментарии в прессе, тогда депортация будет вечная или на какой-то период?» — «Это зависит от комментариев. Может, вы будете врать, что мы вас избили». — «Я не буду ничего врать. А что вам от того, если я дам комментарии? Вы же уверяете, что вы поступали в рамках закона, и вообще, так положено. Так, чего вам стесняться?»

Он смотрит очень усталым взглядом на меня и говорит: «Ой, ваш муж...» — «Что, искал меня сильно? Могу себе представить». И оставляют меня на последнем блокпосте, выдают там телефон в руки. Я спрашиваю: «Сколько километров?» — «Ну, километра два».

Прихожу к первому украинскому блокпосту. Но почему не выходит никто за мной. Я вынуждена была позвать. Потом на меня отреагировали, вышли, сначала с определенным недоверием. Потом завязался разговор о том, что сейчас приедет машина, поедете там, где документы проверяют — на тот блокпост. Поехали туда. Там тоже поначалу более сурово ко мне отнеслись…

Там два мальчика были совсем молоденьких таких, суровых: «Этот кулек выбросьте немедленно. У вас символика "ДНР"». — «Я даже не видела. Меня депортировали. Такие кульки дают». — «У вас есть другой кулек? Я же не буду нести вещи в руках» — «Уберите немедленно». Я говорю: «Я его уберу, если вы мне дадите другой кулек».

Потом стали спрашивать, что произошло. Я в красках рассказываю, всем понравилась история, все смеялись в итоге. И сказали, что мне пока надо перестать писать картины, лучше написать книгу. Потом веселились с пограничниками. И потом я поехала в Курахово.

А с вами власти украинские не связывались?

Только лишь связывались обычная полиция, потому что есть часть заявления о том, что человек пропал, то есть чтобы закрыть именно пропажу. По иным мотивам нет, не связывались.

А с обладминистрации, с Офиса президента?

Нет, Пока нет.

А на самоизоляцию не заставляли идти?

Нет. А куда же я пойду? Я живу в хостеле. Я себя веду так, как надо.

Телеканалы, которые связывают с Виктором Медведчуком сообщили, что вы якобы в этой статье поблагодарили Медведчука за освобождение.

Во-первых, можно прочесть эту статью. И я думаю, что даже если человек не знает испанский язык, он может перевести ее. Я не собираюсь благодарить Виктора Медведчука. Скорее, получается, что я поблагодарю Путина. В газете El Pais не было от меня никакой благодарности, даже мне не задавался такой вопрос на счет Медведчука. Он в этой статье упоминается один раз в числе организаций, причем, на последнем месте, которые были оповещены о том, что я пропала, и что я нахожусь в «ДНР»/

То есть это СМИ, которые связаны с Медведчуком перекрутили?

Не просто перекрутили. А, фигурально выражаясь, повесили тоже российский флаг снова на мой балкон. И еще раз повторяю: на мой балкон вешаю только я.

Ни его партия, ни его представители с вами не связывались?

Нет. Может… я полагаю, что… я с моим мужем не веду эти беседы, потому что человек в полном стрессе. Теперь я возьму это на себя, ему было сложнее. Я знала, что со мной происходило. Я себя представляю на его месте — когда я не представляю, что с человеком, жив о или нет. Я была бы в полной истерике. Поэтому пусть он отдыхает. Я потом спрошу, но я больше, чем уверена, что Виктор Медведчук с ним не связывался. Более того, он бы с ним не связался.

Потому что знает контекст украинской политики?

Он в контексте. Он абсолютно проукраинских и проеворопейских взглядов, и абсолютно не поддерживает пророссийскую оппозицию.

Что в Испании знают о конфликте на Донбассе?

Большинство людей знает о конфликте на Донбассе.

Кто-то, с кем вы общаетесь?

Да, но и случайные люди. Насколько мне известно, все знают. Естественно, все изначально настроены против России, как против восточной деспотии как таковой в своей философии. Трудно, чтобы европейский человек был вообще за восточное понятие сильного лидера, этого маразматического желания величества России. Фактически аннексия территории построена на том, что сарана хочет самоутвердится. По-моему, это какие-то садистские наклонности.

Формально, Испания всегда выражает поддержку Украине, а в реальной жизни, конечно, это длится очень много лет и получается, что, по сути, люди устают, приелось.

И в связи с этим, я хочу сказать, что я рада, что мой случай чуть-чуть разбудил, оживил эмоцию в той же Испании. Слава Богу, не зря это было. В целом средний испанец стоит на стороне Украины.

Вы были в Донецке перед этим последний раз в 2011 году. Как, на ваш взгляд, город изменился?

На мой взгляд, он превратился в другую планету. Ладно, можно сказать, что дома не красили и так далее. Но даже трудно сказать, в чем это кроется. Видно внешне, с первого взгляда: он стал каким-то очень захолустным, оторванным от мира.

Во-первых, в Донецке всегда по улицам ходили студенты-иностранцы. Я с детства помню это. Теперь все отличается, даже мода, как люди одеты. И потом, очень много грубых людей. Например, обращаясь в кассу на Южном автовокзале, надо быть готовым к тому, что на тебя там закричат или что-нибудь подобное.

Я старалась общаться с незнакомыми людьми каждый раз, как только могла. Например, что думают люди об этой ситуации, чего они хотят на самом деле. Но сейчас я понимаю, что этого не надо было делать. Вплоть до того — когда пересекала линию разграничения, пока ждали паспортный контроль на том же пункте «ДНР», я с людьми поднимала эту тему. Были люди в автобусе, которые мне говорили: «Вы в своем уме здесь заводить такие разговоры!» Например, я задаю вопросы каким-то полузнакомым или малознакомым людям. «О чем был референдум? Пожалуйста, расскажите мне», — спрашиваю я с видом наивного иностранца. Я не нашла ни одного человека, который был бы готов говорить на эту тему и сказал бы исчерпывающий ответ.

Плюс ни один человек не признался, что он побывал на этом референдуме (был проведен в мае 2014 года сепаратистами. Его результаты признаны нелегитимными в Украине и других странах — Ред.) — это мне показалось интересным. И у людей часто были такие ответы: «Это было давно. Зачем это вспоминать? Мелочь такая». Я встретила свою одноклассницу. «Всем нам известно, что она ходила на референдум. Была каким-то организатором», — сказали мне другие одноклассники. Задала такой вопрос: «А что было? Почему люди ходили на референдум?» Она мне сказала: «Не задавай мне этот вопрос. Я не знаю, почему. Откуда я могу знать, почему они туда ходили». Вот интересное явление: то ли это связано с тем, что люди имеют ввиду возможность — что туда придет Украина, то ли потому, что у них каша в голове, и они на самом деле хотят забыть, что натворили раньше.

Может, разочаровались?

А вот это тоже любопытно. Они вроде бы разочаровались. То есть на каждом шагу говорят: «Да, какая у нас теперь жизнь!» Ключевое слово «теперь». Но те люди тут же могут говорить: «Я мать ополченца. Он пошел за идею. Гибли мирные жители» Я говорю с видом наивного человека, чтобы вызвать на беседу: «Да вы что!» И мне отвечают: «Да-да. Ой, я вам расскажу». Несколько раз такое было. Я: «Как же вы спасались?» Ответ: «Мы договорились с моей дочерью и отцом, который воюет против Украины, поехать в Мариуполь и переждать войну. Понимаете, против Украины надо воевать, нет иного выхода». Но чтобы остаться в безопасности, надо заехать на украинскую территорию и ждать окончания боевых действий.

Вы со многими людьми общались?

Я общалась всегда с кем только могла. Те, кто меня знал, говорили, что я слишком много говорю, наивный человек, который не совсем понимает. Клянусь, я даже на блокпостах общалась, когда ждала. Мне страшно интересно это делать. Почему? Там очень легко поднять эту тему. Там все, будь то поклонники России, «ДНР», все равно возмущаются: «Зачем это нам? Как это? Разве это жизнь? Это все такое — ужас просто. Ая-я-яй. Ой-ой-ой». Поэтому я сижу и не могу удержаться от комментария с наивным видом: «Как? Люди же за это ходили на референдум. Вы же должны быть рады, что есть эти границы». На меня смотрят: «Вы откуда вообще? Вы приехали сюда недавно?» Я говорю: «Да», чтобы специально вызвать на разговор».

И помню один забавный случай. Помню единственный день, когда был мороз в Донецке — минус 17 градусов 11 февраля, а так зима была мягкой. Еду я в Волноваху в банк. Там обычно были толпы невероятные. Я думаю: «Такой мороз. Слава Богу, что хоть не дождь — будет легче с очередями».

Короче, прихожу я на Южный автовокзал — не ходят автобусы. Отменили 3-4 рейса. «В мороз автобус невозможно завести», - об этом говорили, как о чем-то естественном. Такой жизненный уровень и понятие того, как оно должно быть. Я уже хотела уходить, но автобус завелся. Сели мы в автобус. Я дрожу от холода, думаю: «Сейчас отогреюсь». Но почему там не включили обогреватель ни на секунду.

Приехали на этот блокпост, уже очень поздно. Стоим на «нулевом украинском». Очередь большая. Стояли я и впереди меня парочка -женщина и мужчина. Я слышу, как женщина говорит: «Да, Россия все-таки. Как изменилась расстановка сил в мире? США перестали быть мировым лидером. Слава Богу, это означает, что нас ждет светлое будущее, вместе с Россией. Россия - новый мировой лидер. Так что у нас все будет хорошо». Представьте, если США, так сказать, уже «загибается» у них вообще. Они ждут перехода на украинскую территорию.

Я всегда, когда такое слышу, не сдерживаюсь, чтобы не прокомментировать. Я говорю: «Это что? Неотапливаемый автобус, два часа в очереди на морозе, в ожидании перехода на «погибающую» сторону вместе с США. Вас привели к мысли о том, что вы стоите на пороге процветания, так я понимаю?» Там некоторые в очереди посмеялись. Эта женщина стала со мной пререкаться: «Позвольте — это типичный ответ, — я не люблю политику. Я вообще не в политике». Я говорю: «Ребята, как вы не в политике, если вы ходили на референдум?» Она: «Я не ходила?» Собственно, это на «нулевом украинском блокпосту» происходит. Вряд ли человек что-то другое бы сказал. В общем, такие невероятные комментарии.

Думаю, там есть и люди проукраинских взглядов.

Конечно, они есть. Более того, если человек в добром уме и сознании, он никогда не будет думать всерьез, что «захватчик» может прийти для того, чтобы раздать деньги или заботиться о благополучии местных жителей. Тут вопрос не в идеологии, а в здравом смысле. Кстати, немножко встречала людей проукраинских, причем не очень хорошо их знаю. Многие довольно откровенно мне это говорили.

Чувствовалось ли присутствие России в Донецке?

Начнем с того, что в самой России я не была 100 лет. А присутствие России заключается, опять-таки, в этих же флагах, что Россия в голове у людей.

А россияне вам не встречались? Может среди сотрудников «МГБ»?

Нет, не было там россиян. Там были только местные жители. А вот интересное наблюдение, где мне встречались достаточно заметное количество «проукраинских» россиян - это просто на отдыхе в Арабских Эмиратах. Они кляли Россию т говорили, что дескать, мы на вашей стороне, и так далее. Это были россияне из Самары.