Без админграниц: Как разрушение плотины на Харьковщине высушивает Донецкую область

У экологических проблем нет административных границ, поэтому часто прифронтовые украинские регионы имеют общие вызовы, вызванные войной. Дамба, взорванная в одном регионе, может оставить без водоснабжения несколько других, климатические изменения ощущаются за пределами региона, где они произошли, а взрывчаткой загрязнена почти треть всей украинской земли вдоль линии фронта. Журналисты из Харькова, Краматорска, Кривого Рога и Херсона вместе разбирались в том, как война влияет на экологию восточных и южных регионов Украины.

Из-за постоянных обстрелов разрушена плотина Оскольского водохранилища (Харьковщина), уровень воды в водоеме упал до критического. Часть грунтовых вод на севере Донбасса ушла: осмелели колодцы, высыхает почва. Воды в Северо-Донецком бассейне уже не хватает для подачи в Покровск, Мирноград и другие города. «Если Славянск и Краматорск не испытывают этого дефицита, то те города уже ощущают»,— говорит Сергей Трофанчук, начальник Северо-Донецкого БУВР.

Эксперты «Восточноукраинского экологического института» добавляют, что Северский Донец питал не только север региона, но и южную часть Донетчины, в частности ее оккупированную часть, благодаря насосным и другим сооружениям канала Северский Донец — Донбасс. «Все это было до того, как наступило 24 февраля», — резюмирует Алексей Кирица, руководитель ГП «Восточноукраинский экологический институт».

Даже если дамбу отстроить, восстановление водохранилища будет продолжаться до пяти лет. Обстрелы и боевые действия оставили по себе тысячи квадратных метров отходов. Собственно, с пресной водой в восточных регионах Украины сейчас есть немало проблем, в частности в Донецкой области — из-за разрушенной на Осколе дамбы. Детальнее в этой проблеме разбирались наши журналисты:

Кроме дамбы на Осколе водоемы Харьковщины регулярно страдают от войны. Так, после обстрела в ночь на 10 февраля 2024 года, когда ударили беспилотниками по нефтебазе в Немышлянском районе Харькова, горючее растеклось по соседним улицам и попало в местную реку.

30 миллионов убытков из-за загрязнения реки

На следующий день, пока нефтебазу еще пытались потушить, харьковчане забили тревогу: в реке Немышля увидели большое пятно нефтепродуктов, — рассказывают журналисты «Накипело». В последующие дни пленку из топлива обнаружили в реках Уды, Лопань и Харьков — то есть во всех основных водных артериях города. Через неделю концентрация нефтепродуктов в реках была превышена в семь-восемь раз. В Немышле показатель нормы был превышен в 95 раз.

В результате атаки с нефтебазы утекло более трех тонн бензина и дизеля. Сколько из них оказалось в реках, неизвестно. Заместитель председателя Харьковской областной военной администрации Евгений Иванов заявил, что в источники питьевой воды нефтепродукты не попали. Он призвал не называть произошедшее экологической катастрофой. В ОВА оценивают ущерб от попадания топлива в воду не менее 30 миллионов гривен. На реках в городе и области установили боновые заграждения, чтобы нефть не попала в Северский Донец, откуда регион получает питьевую воду. В реки высыпали несколько тысяч литров сорбента для удаления нефтепятен.

Пожежа на нафтобазі у Харкові, 9 лютого 2024 року. Фото: Накипіло

«Утечка нефтепродуктов — всегда проблема. Если еще с пожаром, происходит не только загрязнение, но и термическое влияние. И повлияло это не только на водоем, куда в конце концов попали нефтепродукты, но и на почву, куда они просочились. Они загрязняют почву, угнетают рост растений, уничтожают биоту. Почвы, через которые были протоки нефтепродуктов, мертвы. Даже если снимут верхний слой, если местное население или ГСЧС ликвидирует внешние признаки загрязнения, в почву все проникло, уничтожило биоту. Долгое время растения будут подавлены», — объясняет заведующая кафедрой экологического мониторинга Университета имени Каразина Надежда Максименко.

Нефтебазу на Харьковщине после атаки «шахедов» тушили двое суток. Реки региона спасают уже больше месяца. Ловители не дают нефтепродуктам дойти до Северского Донца, благодаря сорбентам убирают остатки бензина и дизеля из Немышли, Харькова, Лопани, Удов. «Очищена почва на пяти улицах и восстановлено 6,5 тысяч квадратных метров дорожного покрытия. Силами горсовета идет очистка территории 35 частных домовладений. Планируется замена почвы», — говорит глава ОВА Олег Синегубов.

Последствия пожара на нефтебазе в Харькове Фото: Накипело

Экстренные решения — стратегические проблемы

Обстрелы дамб, трубопроводов, массовые затопления военной техники и боеприпасов в водоемах, истоки нефтепродуктов, разрушение Каховской гидроэлектростанции и обезвоживание водохранилища, из которого получали воду районы южной части Украины от Херсона до Запорожья — кроме экоцида и прекращения централизованных поставок в города привело к экстренным решениям и качанию воды из рек, в частности, из реки Ингулец поставляли воду в водохранилища Кривого Рога и Николаева. Для окружающей среды это большой вред, на восстановление которого понадобятся десятилетия. Но сегодня в регионах и вообще в Украине начали работу по улучшению ситуации, поэтому о скорости развития событий и во мнениях по этому поводу подробно разобрались журналисты «Первого Криворожского».

В декабре 2023 года в Украине завершили работу над 9 проектами Планов управления речными бассейнами (далее — ПУРБ). В министерстве защиты окружающей среды и природных ресурсов Украины объяснили, что в планах расписаны меры по достижению «хорошего» состояния вод в девяти реках страны, на это планируют потратить 336 миллиардов гривен с 2025 до 2030 годов. Практически все мероприятия — строительство, реконструкция и модернизация очистных сооружений и канализационных сетей.

В исследовании экологов общественной организации «Экодия» говорится, что больше всего потребляют пресную воду и в то же время наиболее уязвимы к уменьшению ее запасов южные и восточные области Украины. Подтверждение же этого факта произошло сразу после теракта российской армии на Каховской ГЭС, когда начались значительные проблемы со стабильным водоснабжением для одного миллиона жителей Николаева и Кривого Рога. По состоянию на начало 2024 года ситуация с водообеспечением Кривого Рога и района контролируемая, в то время как в Николаеве в целом проблему с водой не решили, ведь 400 тысяч жителей областного центра получают в свои дома техническую воду, потому что снабжение водой все еще происходит из реки Ингулец.

Еще в июле прошлого года Государственное агентство восстановления и развития инфраструктуры Украины начало строительство водопроводов в села и города, пострадавшие от подрыва Каховской ГЭС. Это три ветви водопроводов протяженностью почти 150 километров, протяженностью труб в 300 километров и водозабором из рек Днепр и Ингулец. В Агентстве восстановления рассказали, что звено «Ингулец — Южное» будет снабжать водой жителей Кривого Рога, а «Марганец — Никополь — Покров» и «Хортица (ДВС2) — Томаковка — Марганец» — жителей Криворожской, Никопольской, Марганецкой, Томаковской, Марьянской и Покровской громад Днепропетровской области. Но если строительство водопроводов уже находится на завершающей стадии, процесс восстановления рек еще на начальном этапе. И важно помнить, что водные ресурсы Украины и в целом мира — исчерпывающиеся.

Какие регионы страдают больше всего

Крохали средние. Фото Игоря Моисеева

По данным Госэкоинспекции Украины и Минокружения за почти два года агрессии Россия нанесла ущерб на сумму более 82,2 млрд гривен вследствие техногенного загрязнения, засорения вод и самовольного пользования водными ресурсами. В то же время, министерство оценивает экологический ущерб природе именно Харьковской области в 11,4 миллиарда долларов. Больше убытки — только в Донецкой и Луганской областях. Еще один ощутимо пострадавший регион, где проблемы коснулись и флоры, и фауны — Херсонщина. Общая сумма экологического ущерба Херсонщины на 1 февраля 2024 года составляет более 3,4 миллиарда гривен,— цитируют Государственную экологическую инспекцию Южного округа журналисты Медиаплатформы «Вгору». Часть этих преступлений против окружающей среды очевидна, часть вроде бы предсказуема и ясна, но здесь не то что посчитать потери — осознать все возможные последствия сложно. Речь идет о птицах.

Юг Украины всегда был самым интересным с точки зрения орнитологии, через него пролегают два из трех основных миграционных путей птиц, следующих через Украину. Также ключевую роль в сохранении популяции многих видов птиц играют Азовское и Черноморское побережье. Одни из самых уязвимых — водно-болотные угодья, защищенные Рамсарской конвенцией, подписанной в 1971 году, призваны хранить эти поселения, как места гнездования, миграций и зимовок птиц. Важность для пернатых всех этих территорий не ограничивается границами Украины.

Побережье Кинбурнской стрелки до войны. Фото Игоря Моисеева

«Херсонщина, особенно юг области — это важная "птичья" территория. — рассказывает орнитолог Константин Рединов. — Там, в первую очередь для сохранения птиц, и был создан Черноморский биосферный заповедник, территория которого занимает и часть Кинбурнского полуострова. И большая часть заповедника сейчас оказалась, фактически, на линии фронта, как и Кинбурнская коса». И дальше, какие бы птичьи скопления не вспоминал специалист — все или под оккупацией, или в зоне боевых действий. Константин Рединов называет наиболее пострадавшими Кинбурнскую косу и Черноморский заповедник. Хотя упоминает и обучение российских военных на острове Джарилгач, из-за которых произошли пожары (это одно из 22 наиболее уникальных водно-болотных угодий планеты, охраняемых Рамсарской конвенцией); и затопление Нижнеднепровского национального парка со всеми вытекающими последствиями, да и в относительно «спокойном» заповеднике «Аскания-Нова», уверен орнитолог, без тревоги птиц не обошлось.

Изучать вопрос влияния военных действий на фауну, в том числе на птиц, специалисты (и не только украинские) начали с началом военных действий на Востоке Украины. Исследуются почвы, микрофлора, фауна и, конечно, птицы — это вершина айсберга природы. Фактически, из-за войны войны, результатом которой является мощное загрязнение и разрушение экосистем, Украина стала своего рода полигоном исследований влияния военных действий на природу. К сожалению, заповедные уголки война не обходит. С начала войны Кинбурнская коса оккупирована, заминирована и практически недоступна для исследований.

Пожар на Кинбурнской косе, вызванный военными действиями. Фото: Kinburn.Life/Facebook

Ущерб, который трудно подсчитать

Константин Рединов рассказывает: влияние военных действий на природу можно разделить на факторы непосредственного воздействия (пожары, беспокойство (пугание) птиц, гибель от стрельбы, гибель от загрязнения оперения топливно-смазочными материалами и другое) и факторы отложенного действия (уничтожение мест обитания, хроническое отравление и т.д.), которые взаимосвязаны и дополняют друг друга. Кинбурнская коса сильно пострадала, в первую очередь, от взрывов и пожаров, вызванных военными действиями. Горят леса, рощи, сосновые насаждения. «За все годы, пока коса была заповедной, мы все время предотвращали пожары. Но с обстрелами начались и пожары. Сначала заболоченные места загорелись, а потом леса», — рассказывает ученый. С начала войны до 6 октября 2023 года на территории Кинбурнской косы только в пределах Николаевской области зафиксировано 323 пожара, которые в целом затронули около 59% от общей площади косы. Непосредственно фактов гибели птиц от пожаров и взрывов зафиксировать не удалось из-за недоступности территории.

Орнитолог утверждает, что несмотря на необходимость подсчитать объемы компенсаций / репараций за нанесенный ущерб заповедным объектам, собрать фактические материалы о влиянии военных действий на птиц в оккупированных территориях невозможно. Чтобы подтвердить уничтожение птиц, нужно задокументировать факты. А как задокументировать, например, что птицы из-за беспокойства отказались от гнездования и не вывели потомство? «Как доказать, что птицы погибли, потому что съели, например, отравленную рыбку? Они умерли, их съели шакалы или волки — и все, никаких доказательств», — констатирует ученый. Наиболее реальным путем орнитолог считает документирование уничтожения мест обитания, особенно в заповедных территориях. Он рассказывает, что существуют соответствующие тарифы, по которым можно считать некоторые (далеко не все) экологические убытки: «Если, например, сгорели заболоченные места, то есть определенный тариф за гектар. Если лес сгорел, нужно измерить диаметр каждого дерева, составить акты и подсчитать ущерб. А если сгорели миллионы деревьев, кто их посчитает, когда? А на птицах убытки не насчитаешь, потому что у нас нет инструментов для этого». Так что, по мнению господина Рединова, стоит изменить законодательство и оценивать не количество конкретных потерянных растений или животных, а площади уничтоженных биотопов — участков, населенных определенными группами организмов. Иначе как оценить потери заповедника, к которому нет доступа из-за оккупации или который находится на линии фронта? Желательно, чтобы сумма компенсации была достаточной для восстановления разрушенного биотопа. Такая практика существует в экологическом законодательстве Европы.

У ученых разных регионов есть надежда, что после деоккупации и разминирования военные раны природы заживут, растительность и животный мир постепенно восстановится. К примеру, херсонские плавни довольно быстро восстанавливаются. Ситуация с водными ресурсами довольно неутешительная, ведь все реки Украины нуждаются в комплексной очистке и приведении их экологического состояния до надлежащего уровня, хотя оптимизма добавляет План управления речными бассейнами. Относительно Оскольского водохранилища и местной плотины, ситуация остается в подвешенном состоянии, потому что боевые действия ведутся не так далеко, россияне смогут в любой момент разрушить дамбу еще раз, поэтому вопрос откладывается на неизвестный срок.