Пекло боёв в Мариуполе и клиническая смерть в Оленовке. Боевой путь «азовца» Веба

28-29 июля — годовщина теракта в Оленовка (Еленовке), где погибли украинские военнопленные. В ночь с 28 на 29 июля 2022 года на территории бывшей Волновахской исправительной колонии №120 в оккупированной Оленовке произошёл взрыв в бараке, где содержали защитников Мариуполя, вышедших из «Азовстали» в плен. Погибло не менее 53 пленных, около 130 было ранено.

Но были и те, кто выжил и свидетельствует в делах о преступлениях РФ. Один из них молодой воин Дмитрий Тищенко, обманывал смерть множество раз. Он выжил в аду боёв в Мариуполе, был тяжело ранен во время взрыва в Оленовке и пережил пытки в российских тюрьмах.

Дмитрий Тищенко. Фото из личного архива

«Молодой орёл»

«Как молодой орёл, я осознанно пришёл в „Азов“ в 18 лет», — с улыбкой начинает рассказ о себе Дмитрий Тищенко, с позывным «Веб». Парень родом из Днепропетровской области и один из тех, кого, несмотря на его молодой возраст, можно назвать профессиональным военнослужащим.

«Я подумал, что если останусь учиться в своей обычной школе 10 и 11 класс, я просто повешусь от скуки на выпускном. Поэтому, несмотря ни на что, после 9 класса я поступил в Киевский военный лицей, чтобы продолжить семейную традицию. Мой дядя принимал участие в конфликте в Нагорном Карабахе на стороне Армении», — рассказывает Дмитрий.

После окончания лицея была возможность дальше учиться на офицера, однако Дмитрий выбрал другой путь.

«Прийти молодым лейтенантом в боевую бригаду и ничего не знать и не уметь — это не моё. Поэтому я выбрал "Азов", где реально можно получить опыт. В 2020 году я подписал контракт с полком и прошёл КМБ (курс молодого бойца)», — рассказывает он.

Дмитрий Тищенко в военной форме. Фото из личного архива

Так началась обычная жизнь военнослужащего: тренировки, полигоны, наряды. В этой своеобразной рутине Дмитрий чувствовал себя максимально комфортно и готовился к полномасштабной войне с Россией.

«Мы понимали, что вот-вот что-то начнётся. Звучали разговоры об эвакуации родных подальше из Мариуполя и о чистке оружия. И вот, с 22.02.2022 года я выполнял боевые задачи и был уже вне гарнизона», — говорит Веб.

«Русский перепутал меня со своим… Земля ему стекловатой»

Дмитрий входил в противотанковый расчёт и удерживал позиции в Центральном районе города. Он принимал активное участие в городских боях на улице Куприна — от автовокзала до супермаркета «Амстор».

«Тогда мы ещё не поняли, что кто-то провалил наш фланг. Оккупанты зашли в госпиталь, организованный на базе Областной больницы, и убили или взяли в плен наших ребят. Потом ДРГ россиян стали подходить вплотную к нашим позициям», — вспоминает «азовец».

Однажды утром трое из группы Веба пошли в патруль, но попали в засаду. Все погибли.

«Мы забирали тела побратимов. Они были расстреляны в фарш со спины. Успел среагировать на "контакт" только один из них, но пули были быстрее», — говорит Дмитрий.

В тот же день позиции защитников Мариуполя россияне штурмовали при помощи БТР и танков. Вражеская техника выжигала дома один за другим. Приходилось отходить, бои шли в подъездах, но за каждый метр украинской земли оккупанты платили кровью.

«Был такой случай. Я прикрывал группу и отходил последним. Вдруг на меня вышел русский. Перепутал со своим. Он об этом сильно пожалел. Земля ему стекловатой», — говорит Дмитрий.

Как-то пришлось быстро менять позицию. В доме выбивали стену, чтобы безопасно выйти из здания. Во время такого перехода Веб получил ранение.

«Бежал с рюкзаком и гранатомётом за спиной. По нам стреляли из окон. Прилетело в ногу. Как я на прямой ноге перепрыгнул через забор — не представляю, но спасибо российским инструкторам, что так криво их учили стрелять», — шутит Веб.

Раненого его отвезли в госпиталь в Кальмиусском районе. Но после того как бомбардировщик уничтожил хирургический корпус, Веба направили на завод «Азовсталь». Ранение быстро зажило, поэтому он помогал медикам, а потом снова встал в строй.

Всю ночь притворялся мёртвым

До самого выхода в так называемый «почётный плен» Веб выполнял боевые задачи на комбинате «Азовсталь». Россияне шли в наступление, не считаясь с потерями. Зона, которая вчера была безопасной, на следующий день становилась местом прямого контакта. В мае Веб с товарищами попал в засаду.

«Пулемётчик дал по нам очередь и подкосил одного парня. Он умер на месте, а я упал на ровную землю и начал притворяться мёртвым тоже», — рассказывает военнослужащий.

Лежать на холодной земле несколько часов, не меняя позу, стало невыносимо. Веб незаметно включил рацию и сообщил, что жив и даже не ранен. Он дал побратимам ориентиры своего местонахождения и начал тихо ползти к укрытию. Вражеский пулемётчик заметил это и дал ещё очередь.

«Он точно подумал, что попал. Одна пуля ударила возле головы, а другая — между ног. Еще чуть-чуть — и было бы совсем ай-ай-ай. В рации я услышал: "Всё. Веб — «200»", но опять сообщил, что нет и сейчас наберусь сил и прибегу», — говорит Дмитрий.

Пролежав на земле вторую половину ночи и окончательно введя врага в заблуждение, Веб вдруг вскочил на ноги и побежал. Падал по дороге несколько раз, добрался до безопасного места и провалился в окно одноэтажного здания, в гору использованных сухпайков.

«После этого меня немного "поплавило", — признаётся азовец, но он не отказался от обороны и не прятался в бункере.

Барак «200»

20 мая 2022 года Веб вышел по приказу из окруженного комбината «Азовсталь» в плен, уничтожив накануне своё оружие. Состояние здоровья на тот момент было уже значительно хуже нормы. Он ослаб из-за диареи — единственная доступная вода, которую он пил на позиции, была слита из труб.

«В Еленовку нас привезли на автобусах. Выходили по 10 человек, где нас обыскивали. Эти шакалы забрали у меня всё, даже влажные салфетки и овсяные хлопья, а ещё порезали шнурки», — говорит боец.

Дмитрий Тищенко в плену. Фото из личного архива

Военнопленных разместили в полуразрушенных бараках, но мест всем не хватило. Поэтому Дмитрий спал на улице. 25 мая пришёл список из более чем 200 человек, в котором было имя Дмитрия. Прозвучал приказ собирать вещи и готовиться к переселению.

«Уже тогда я понял, что это — что-то недоброе. Дело пахнет керосином. Нас отвели в промышленную зону колонии, где стоял в углу отдельный барак со следами свежего, но недоделанного ремонта. Окна были маленькие и прямо под крышей. Нары — вплотную друг к другу. Охранял спецназ в чёрной форме», — вспоминает Веб.

Также его насторожило, что после 22:00 всем стали запрещать выходить на улицу, чего раньше не было. Выбрав себе место неподалёку от выхода, Дмитрий пытался наладить быт на новом месте, но чувство тревоги не проходило. Первая ночь прошла спокойно. Трагедия произошла ночью 28 июля.

«Было где-то 22:30. Я лежал и пытался уснуть. Сон не приходил. Было душно и тревожно. Где-то неподалеку работал российский "Град". Потом услышал слабый взрыв. Кто-то даже не проснулся, но я подумал, что неплохо бы одеться и обуться. Яркая вспышка ослепила глаза. Посыпались окна, и я услышал стон и крики парней», — говорит Веб.

Взрывная волна отбросила его в сторону. От удара головой Дмитрий потерял сознание. Когда пришёл в себя, увидел, как горят стены, и с руки течёт что-то тёплое. Зажав рану ладонью, он побежал на улицу по острому камню. Падал, терял сознание, но пытался как можно дальше уйти от барака.

«В воздухе стоял запах палёной человеческой плоти. Такое не забудешь никогда. Парни молили о помощи, но никого из сотрудников колонии, которые постоянно нас охраняли вокруг и на вышках, рядом не было», — вспоминает он.

Дмитрий использовал футболку друга как жгут. Кровь остановилась, но он понял, что у него ранение грудной клетки.

«Началось "собачье дыхание", головокружение. Я понял, что у меня открытый пневмоторакс», — говорит он.

Наконец появилась охрана и вместо того, чтобы хотя бы дать перевязочные материалы, начала стрелять в воздух и требовать тишины. Раненые военнопленные истекали кровью на земле. Дмитрий видел людей с изуродованными живыми ранами и оторванными челюстями, но ничего не мог сделать — сам едва держался на ногах. Только через несколько часов администрация разрешила другим пленным медикам помогать пострадавшим.

«Мне дали спальник, в котором недавно умер парень. В его крови мне стало тепло и комфортно. Мог, конечно, подцепить какой-то гепатит, но тогда было всё равно», — говорит Веб.

По его словам, эвакуация раненых началась только на рассвете, и представители колонии максимально задерживали её, создавая очереди и строя колонну из машин. Тяжелораненых везли в тентованных «Уралах», поэтому доехали не все.

Больницы и тюрьмы «молодой республики»

Дмитрия сначала отвезли в 14-ю, а потом в 15-ю больницу города Донецка.

«Уложили нас на пол. Было не так обидно, потому что их солдат лечили также. Сразу начали "вливать в уши" типа: "Это же ваши по вам ударили"», — говорит Дмитрий.

Чувствовал себя и выглядел он плохо, но понимал, что есть товарищи с куда более тяжёлыми ранениями. Однажды температура поднялась до 40 градусов, и его откачивали антибиотиками и витаминами.

«Состояние было "плавающее". Из раны лил маслянистый гной. Я обрадовался, когда смог сам ходить в туалет, потому что на утку было стыдно. А еще я начал встречать побратимов в больнице, которые удивлялись, что я вообще жив. Оказалось, что после взрыва у меня была клиническая смерть, и меня записали как "200". Сознание просто вычеркнуло этот момент. Бедная моя семья — первый список на Украину с погибшими был с моей фамилией», — говорит он.

Из больницы №15 кто-то уехал на обмен, а Дмитрий — в ИВС колонии в городе Горловка. Там впервые он узнал, что такое "приёмка". 9 декабря 2022 года пленных привезли в колонию.

«Когда сидишь со связанными руками и глазами и слышишь звуки избиений — мозг рисует страшные картины. Стало ясно, что "лафа закончилась". Меня выкинули из машины, первые удары я успел получить еще в полёте», — говорит Веб.

На "приёмке" Дмитрию сломали рёбра и до гематом отбили ноги. В ИВС заставляли идти на корточках. После огненной воды в бане били бутылкой по голове.

«В камере был холодный пол, а мы — в одних простынях. Трясло как собаку. 10 дней так называемого "карантина" били каждый день, а потом чуть меньше», — говорит Дмитрий.

В камере запрещалось сидеть на лавке, выдача и сдача постельного белья сопровождалась пинками.

«Через стену мы разговаривали с соседями. Спрашивали, когда прекратятся избиения. Нам отвечали, что когда заедут новые пленные. Я никому не желаю оказаться в таком положении, но тогда были мысли: "Хоть бы это случилось быстрее"», — говорит Дмитрий.

Гематомы на отбитых ногах начали гноиться и однажды лопнули так, что потекла сукровица. В камере стало невозможно дышать. Перемотать можно было только туалетной бумагой, и однажды Веб просто не смог выйти из камеры на проверку.

«Интересно, что инспектор, который говорил, что лично нас бы допрашивал и пытал, как только увидел мою ногу — побежал блевать. Как бы он осуществлял свои мечты, если такой слабый? Но другой инспектор сказал, что меня "не приняла православная земля" и "на холодец пойдешь"», — смеётся Дмитрий.

Вскоре Веб оказался в санчасти, где получал посильную помощь и перевязки. Эти 5 месяцев были самыми лёгкими в плену, но потом всё вернулось на круги своя. Дмитрий снова попал в ИВС. Как только быт более или менее наладился и условия содержания стали мягче, часть военнопленных этапировали в Донецкое СИЗО. Это случилось 4 октября 2023 года.

«Это был одновременно день рождения моей бывшей, друга, подруги и день сил ССО Российской Федерации. В тот день мне снова набили ноги и ягодицы до цвета космического пространства», — говорит Дмитрий.

Бытовые условия там были ужасные, но отношение стало лояльнее. Однако РФ делает так, чтобы пленные не задерживались долго в одних и тех же местах. Поэтому 15 мая 2023 года Дмитрия и других перевели в Кировскую колонию.

«Лежа на плацу нас били электрошокером, а потом назвали "граждане военнопленные" и пообещали нормальное отношение. Так и было, но только не в ИВС. Там заставили сбрить брови, стоять лицом к стене весь день, били на каждой проверке. Одним словом, надо было "закалиться" перед переселением в барак», — говорит Веб.

Дмитрий находился в бараке №7. Когда была возможность, соглашался на работу по укладке асфальта, читал книги, смотрел фильмы.

«Показывали пророссийские пропагандистские фильмы, советские тоже, но иногда и американские. Например, только там я посмотрел все части "Джона Уика"», — говорит он.

Жалуется Веб только на некоторых завхозов, работавших на администрацию и усложнявших жизнь другим пленным. Зимой Дмитрия вывезли в дальний Пермский край. Военнопленные три дня ехали в «столыпинском вагоне», а потом на поезде. Урал встретил украинцев суровым климатом и не менее суровым режимом.

«Интересно, что "приёмки" почти не было. Только дали пару раз для "разогрева" — и всё… Но режим содержания — это, конечно, ад», — говорит Веб.

В камерах надо было стоять 16 часов подряд и слушать песни Газманова. Засыпать на холоде из-за сквозняков было почти невозможно. В туалет и за водой можно было только по команде женщины, которая постоянно следила за нами по видеокамере. Иногда били железным ключом по рукам через окошко в двери, а серьёзные избиения были за выдуманные или реальные нарушения режима.

«Я научился спать стоя, как лошадь, и на зарядке 30 минут бежать на месте. Ещё злили российские зэки, которые раздавали нам еду. Некоторые специально бросали хлеб на пол и наливали по несколько капель вместо нормальной порции», — вспоминает Дмитрий.

Время шло однообразно, но неожиданно прозвучала долгожданная команда готовиться на обмен. Две разные страны Более трёх лет плена не прошли для Дмитрия бесследно. Травматический опыт всегда имеет вторую сторону — железную стойкость и титаническую несгибаемость. За улыбкой и ясными глазами молодого человека скрывается мудрость и идеи, за которые он страдал без жалости и сомнений.

Дмитрий Тищенко в мирной жизни. Фото из личного архива

«Что я понял? Если бы вернуться во времени, я бы снова вступил в "Азов", как в свои 18 лет. Понял, что не стоит привязываться к материальному миру. Это всё иллюзия. Также понял все "добрососедские" намерения РФ по отношению к нам и к нашей независимости», — говорит Веб.

Парень отмечает, что удивительно стал более открытым в общении и исчезли некоторые страхи и внутренние барьеры. Вместо этого стал острее реагировать на русскую речь и музыку, хотя сам с рождения говорил по-русски.

«На реабилитации у нас был пикник. Водитель решил послушать какую-то русскую попсу. Ему сделали замечание, а он стал говорить, что он "меломан", поэтому всё равно какая музыка: украинская, русская, грузинская… Я ответил, что под такие песни избивают наших людей в тюрьмах, и он как-то стал немного грустнее. Вообще странно, что часть людей ничего не поняла о России — ни за 300 лет, ни за 11 лет войны. Такое ощущение, что у нас тут две разные страны», — говорит Веб.

Сейчас Дмитрий говорит, что не хочет говорить о своих точных планах.

«Я просто хочу жить и наслаждаться жизнью», — говорит он.

Дмитрий Тищенко в мирной жизни. Фото из личного архива