Заложники, политзаключенные, военнопленные. Годы в плену «ЛДНР» и России

С тех пор как Украина и Россия зашли в тупик в вопросе обмена заложников, прошло 15 раундов переговоров на базе «Минска». Как сообщила представительница президента Украины по мирному урегулированию на Донбассе Ирина Геращенко, все 15 раз Украина предлагала освободить заключенных и заложников по нескольким формулам, однако Россия не соглашается. Очередной раунд переговоров состоялся 13 марта, но безрезультатно. Стоит отметить, что в Минске на рассмотрение Трехсторонней контактной группы выносятся вопросы обмена и освобождения сразу нескольких категорий украинских заложников.

Прежде чем украинская сторона на дипломатическом уровне сформирует список людей на обмен, их имена абсолютно разными путями попадают к правоохранителям, правозащитникам и чиновникам. Иногда родственникам звонят боевики, как это было с женой танкиста Богданом Пантюшенко. Иногда родственники сами становятся очевидцами того, как близкого человека забирают на допрос в «МГБ», а потом незаконно сажают в тюрьму. Так было с дончанином Александром Тимофеевым. Некоторые годами живут и не знают ничего о своих близких, пропавших без вести на Донбассе. Другие узнают о пленении родных по телевизору. Так было с родными 24-х украинских моряков, захваченных российскими силовиками в Керченском проливе. Все эти люди, кроме пропавших без вести, – заложники, но у каждого – свой статус. Условно можно разделить несколько категорий:

Пропавшие без вести гражданские
Пропавшие без вести военнослужащие
Военнопленные
Гражданские заложники
Политические заключенные

Стоит отметить, что все эти категории пленников дополняют друг друга. Так, например, статуса «военнопленный» официально в Украине нет. Военнослужащие в плену у боевиков на Донбассе считаются заложниками. А среди политзаключенных, или «узников Кремля», могут оказаться обычные люди, которых просто заставляют признаться в «шпионаже» или «подготовке теракта». Подобное происходит и на оккупированной территории Донбасса, но там статус пленника на заключенного не поменяется, потому что «приговор» будут выносить псевдосуды группировок «Л-ДНР». Политическими заключенными в России могут оказаться крымские татары-члены организаций организации, которые оккупационная власть объявила незаконными. Например, организация «Хизб ут-Тахрир».

Вот еще пример: все 24 украинских моряка, взятые в плен россиянами в Керченском проливе, объявили себя военнопленными и требуют относится к ним в соответствии с нормами международного права. Но если российский суд вынесет им приговор, будут ли моряки для Украины военнопленными или уже политзаключенными?

Человеческие судьбы в цифрах

Организация «Мирный берег» с начала конфликта по состоянию на май 2018 года зафиксировала данные о 1148 пропавших без вести на Донбассе. Из них 150 пропавших без вести украинских военнослужащих. Гражданских – 998. Также «Мирный берег» зафиксировал данные о 3736 заложниках, среди которых 1654 пленных военнослужащих, остальные 2082 – гражданские лица. По данным Антитеррористического центра при СБУ, с начала вооруженного конфликта на Донбассе из плена боевиков было освобождено и найдено 3233 человека, среди которых как военные, так и гражданские лица.

Активисты «Медийной инициативы за права человека» в декабре прошлого года сообщили, что на оккупированной территории Донбасса сегодня удерживают не менее 89 гражданских заложников. На оккупированной части Луганщины боевики удерживают 6 украинских военных и 13 гражданских лиц. На оккупированной части Донетчины боевики удерживают 7 военнопленных и 76 гражданских заложников.

По данным координатора объединения родственников украинских политических заключенных Игоря Котелянца, Россия удерживает сегодня более 70 украинских политзаключенных. Он подчеркивает, что в Украине системно не занимаются вопросами освобождения политзаключенных, которые находятся в России или на территории Крыма. Котелянец подчеркивает, что ни Служба безопасности Украины, ни министерство иностранных дел не занимаются вопросами политических заключенных, в списке которых находится и его брат Евгений Панов. Российские спецслужбы в 2016 году обвинили мужчину в подготовке терактов, а суд в аннексированном Крыму спустя два года приговорил к восьми годам колонии строгого режима.

Котелянец вместе с другими родственниками украинских заложников 13 марта напомнили президенту Петру Порошенко о том, что летом прошлого года он пообещал создать координационный совет по вопросам освобождения политзаключенных. Прошло девять месяцев, а единого центра нет. Активист говорит, что понимает неоднозначность акции под администрацией президента накануне выборов. Но Котелянец подчеркивает, ему как родственнику политзаключенного хотелось бы услышать ответ от действующего президента Петра Порошенко, потому что именно он дал согласие на создание единого центра по вопросам заложников Кремля.

Среди пришедших на Банковую были родственники не только украинских политзаключенных. Здесь были также и близкие гражданских заложников в Донецке, и родные украинских военнопленных. Они терпеливо ждут близких домой, делятся переживаниями и воспоминаниями. Им не хватает той информации, которую они получают о своих близких в плену.

Жена украинского танкиста Богдана Пантюшенко Виктория – одна из тех, кто дольше всех ждет возвращения мужа – с 2015 года. В декабре 2017 года, когда состоялся масштабный обмен с группировками «ЛНР» и «ДНР», домой вернулись 73 украинских заложника, среди которых были как военнослужащие, так и гражданские. В Донецк и Луганск отправились 233 человека.

Но имя Богдана Пантюшенко было вычеркнуто из списка «той стороной без объяснения причин».

«Тогда у нас состоялась встреча с президентом, на которой он сказал, что в ближайшее время состоится второй этап обмена. Но прошло больше года. Обмен не состоялся. Сегодня нет механизма возвращения наших пленных», - считает Виктория.

Не так давно фамилия ее мужа прозвучала в Минске. Украина предложила обменять военного в узком формате, но получила отказ.

Уроженца Белой Церкви, военнослужащего отдельного танкового батальона ВСУ Пантюшенко взяли в плен во время блокады Путиловского моста и боев за Донецкий аэропорт. Боевики позвонили Виктории по просьбе мужа спустя три месяца после захвата в плен.

Международный комитет Красного Креста помогает Виктории и другим родственникам украинских заложников пересылать вещи и письма. Всё – под расписку.

В последний раз она получила письмо от мужа четыре месяца назад, когда он находился в СИЗО Донецка. Это уже третья локация – сначала были «казачки», потом - Макеевская колония, теперь – СИЗО в Донецке. Что с Богданом сейчас, Виктория не знает – «ДНР» заблокировала связь.

С группировкой «ЛНР» - еще сложнее, потому что в отличие от Донецка, это полностью закрытая структура. Так, с февраля 2017 года жена майора Сергея Иванчука Виктория не получила ни одного письма или звонка от мужа. О том, что Сергея, вероятно, взяли в плен, узнала от военного руководства. Спустя месяц увидела в сети видеозапись, на которой муж в синяках признается, что занимался ликвидацией начальника «народной милиции «ЛНР» Олега Анащенко.

Обе женщины время от времени участвуют в акциях и различных встречах чиновников и дипломатов – делятся своими историями и историями своих мужей.

«Пятый год плена - это слишком. Я бы сказала, аморально. От меня никогда не требовали выкуп. Я знаю, что были случаи. Они его (мужа Богдана Пантюшенко) держат только на обмен. Только чтобы дальше выставлять свои условия, потому что знают, что за своих военных Украина будет бороться», - считает Виктория Пантюшенко.

Что предлагают друг другу Украина и Россия?

Украина предлагает поэтапно разблокировать процесс обмена. Первым шагом она видит обмен 25 украинцев, удерживаемых в тюрьмах России на россиян, которые находятся в тюрьмах Украины. По словам Ирины Геращенко, Россия отказывается забирать своих граждан, которые находятся в украинских СИЗО и тюрьмах. Глава МИД РФ Сергей Лавров утверждает, что процесс обмена задерживает украинская сторона, которая пытается включать в списки лиц, «не имеющих отношения к событиям на Донбассе».

По словам Лаврова, Москва настаивает на формуле «всех на всех», которая должна распространяться только на участников конфликта на востоке Украины. Киев же предлагает менять россиян в рамках разрешения конфликта, так как заявляет, что эти россияне причастны к событиям на Донбассе.

В феврале Украина предложила передать троих россиян из списка 25-ти российскому консулу в обмен на украинских военнослужащих Богдана Пантюшенко, Александра Коринькова и Сергея Глондара. Всех троих боевики удерживают в Донецке уже четыре года.

Помимо этого, Украина требует отпустить украинских моряков вне всяких обменов. Это требование чаще всего звучит на площадке «Минска», что дает российским представителям обратиться к формальностям и отмахиваться от вопроса, потому что, события в Керченском проливе официально не касаются Донбасса.

Еще одно предложение Украины – 72 задержанных и заключенных по сепаратистским статьям в обмен на 19 человек, среди которых как гражданские, так и военные. Имена и судьба еще минимум 60 человек в Донецке и Луганске неизвестна. Украина пытается идентифицировать этих заложников.

Реальная цифра узников «Л-ДНР» сегодня неизвестна.

На фоне всех последних заявлений переговорщиков, правозащитников и родственников украинских заложников самые обнадеживающие слова прозвучали от спецпредставителя ОБСЕ Мартина Сайдика. Он заявил, что «списки обсуждаются, уточняется положение тех, кто находится в этих списках». Позитивом кажется даже сухое, исключительно дипломатическое заявление: «это очень детальная работа, и эта работа идет». Но родным тех, кто находится в неволе, этого, конечно, недостаточно.