«Некоторых спасали уже трижды»: Как волонтёр Евгений Ткачев вывозит людей из ада войны

Евгений Ткачев из города Часов Яр Донецкой области уже одиннадцатый год спасает людей с прифронтовых территорий. В приоритете — старики, больные, лежачие, которые к тому же оказались в самых горячих точках российско-украинской войны. Сколько жизней Евгений спас с 2014 года, посчитать сложно, да он, пожалуй, и не считает — просто каждый день едет в очередной населённый пункт, чтобы под обстрелами, под навязчивым преследованием дронов находить своих «клиентов», уговаривать эвакуироваться, выносить на руках, а затем на собственном авто вывозить в более безопасное место, чтобы передать коллегам.

Евгений не в восторге от того, что кто-то говорит о его героизме, и терпеливо объясняет: «Я просто делаю своё дело, иначе не могу. Ну как музыкант не может не играть, художник — не рисовать картины, а журналист — не задавать вопросы».

«Предохранители» от Всевышнего

Когда-то в Харькове Евгений выучился на ветеринара. С присущим ему юмором объясняет, что стать врачом для людей не смог из-за нехватки знаний, и это даже к лучшему, потому что кто-то говорил: в голодные годы последними умирали священник и ветеринар. «Но я, наверное, и то и другое, потому что я верующий человек, поэтому иногда исполняю обязанности капеллана, в том числе во время медэвакуаций».

О себе Евгений рассказывает лаконично: «Я родом из Часова Яра, никакого креатива — родился, женился, крестился, нормальный протестант. Мою жену зовут Инна, у неё лучшая в мире профессия — быть женой Евгения Ткачева. Есть взрослая дочь и сын, пятеро внуков. Наша семья верующая, мы всегда помогали нуждающимся. У нас есть хоспис для пожилых, реабилитационный центр для зависимых от наркотиков и алкоголя, детский приют и лагерь. Одним из этапов нашего, так сказать, благотворительного развития была помощь людям в Африке (в 2011, 2012, 2013 и в 2021 годах), пережившим жестокие войны и геноцид».

А в мае 2014 года война пришла уже на малую родину Ткачёвых — в Часов Яр в Донецкой области. Именно тогда появились «носители георгиевских ленточек», начался захват Славянска, его окружение, и Евгений со своим товарищем Александром Решетником (сейчас он капеллан одной из бригад теробороны) начали завозить в город гуманитарную помощь, а оттуда эвакуировать людей.

Эта деятельность раздражала представителей незаконных вооружённых формирований, поэтому волонтёров арестовали, машины забрали, а самих ребят обвинили в вывозе «прикрытия» — людей, за которыми якобы можно было прятаться в Славянске от так называемых «нациков». А когда узнали, что волонтёры — протестанты, приписали им расстрельную статью «Идеологическая диверсия», решив, что они американские шпионы.

«В плену мы тогда пробыли трое суток. Наконец выспались и отдохнули, — Евгений даже об этом рассказывает с улыбкой. — Жёстко нас не допрашивали. Увидели мой загранпаспорт, а там визы Кении, Уганды, Руанды, вот и интересовались, что я там делал. Ну а я рассказывал этим любопытным сказки про приключения Айболита в Лимпопо».

Так получилось, что «дэнээровцы» арестовали волонтёров буквально перед собственным бегством из Славянска и так быстро унесли ноги, что забыли пленных в тюрьме, а те вышли к своим и продолжили вывозить людей. Теперь уже из Горловки, Угледара и Дебальцево. Пока их не задержали россияне, когда захлопнулся Дебальцевский котёл.

«Это были кадровые военные из Сибири, на то время более адекватные, чем „дэнээровцы“. Открыли машину, посмотрели, что там раненые старики, и сказали: „Не хотим брать грех на душу, уезжай отсюда“».

Как потом признался Евгений, на опасность он особого внимания не обращает: «Это не моя заслуга и не героизм, просто верю, что Всевышний поставил предохранители». В качестве примера рассказал случай, когда ехал в село Логвиново Дебальцевской громады. Обычно Евгений любил на своей машине пристроиться за военными колоннами, чтобы не стоять на блокпостах. А в тот раз задержался буквально на десять минут, чтобы забрать ещё одну бабушку. Подъезжает к Логвиново и видит страшную картину расстрелянной колонны — горят машины, повсюду много раненых и погибших. Их машину россияне остановили, а потом отпустили. Так Ткачев с товарищем и эвакуированными людьми проскочили ту беду живыми и невредимыми.

Перешли на другой уровень

Побывал Евгений добровольцем и в благотворительном фонде АСАП знаменитого волонтёра с позывным «Хоттабыч» (Facebook), который первым стал вывозить раненых из-под Славянска, а затем расширил деятельность на другие города.

А Ткачев, увидев, сколько в прифронтовых населённых пунктах стариков, беспомощных людей и в каких страшных условиях они живут, переключился на помощь этой, самой уязвимой категории. Начал покупать в Часовом Яре частные дома, привозить туда спасённых, нанимать персонал для ухода. К началу полномасштабного вторжения в хосписе уже было четыре частных дома, две квартиры для лежачих и филиал в Северске. Всё это было приобретено за собственные средства, лишь 10—20% от всего имущества — помощь от других фондов и церквей.

Опыт событий в Руанде, которая напоминала Донбасс наличием предателей из числа местных, сбежавших в Конго, но державших страну в напряжении, помог Евгению предвидеть, что вскоре будет происходить на Донбассе. Вернувшись осенью 2021 года из последней африканской командировки, Евгений вместе с семьёй начал тщательно готовиться к вторжению и блокаде, потому что под их опекой было около пятидесяти людей, нуждавшихся в заботе.

«Мы запаслись продуктами, закупили генераторы, пару бочек с бензином и соляркой, медикаменты, подгузники. Кстати, сейчас наш хоспис в Хмельницкой области, и только на прошлой неделе мы открыли последний запас донбасской гречки и последний мешок соледарской соли — остатки тех наших запасов из Донетчины», — говорит Ткачев.

По его словам, полномасштабное вторжение России в Украину не положило конец его миссии по спасению стариков, а просто перевело её на другой уровень. Чтобы дальше заниматься своим делом, в первую очередь Ткачев вывез из опасности самое ценное — свою семью. Жена с дочерью переехали в Швейцарию, где опекаются детьми и мамой мужа, сын с семьёй — в Хмельницкой области заботится о жителях хосписа: «То, что мои в безопасности, развязывает мне руки. Продолжаю эвакуировать стариков из Донецкой области, а здесь их принимают».

Как свидетельствуют публикуемые Евгением в соцсетях видео, эвакуации проходят в обстановке нескончаемой опасности. Под аккомпанемент обстрелов и взрывов Ткачев с напарником выводят, а бывает, и выносят на себе людей, а затем едут с ними через сплошной ад. Особенно поражают моменты, когда в летнюю жару, обливаясь потом, уже немолодые мужчины несут на носилках лежачих больных.

Ткачев комментирует это с улыбкой: «Да, в мои 56 лет спина уже никуда не годится, но ведь кто-то должен это делать. К тому же есть нечто гораздо тяжелее, чем выносить стариков. Это выслушивать их истории, то, что с ними произошло. Но и это Господь стирает из памяти, иначе я, наверное, уже не смог бы. Знаю многих волонтёров, которые очень страдают из-за услышанного. Неприятно говорить, но некоторые из спасённых вместо благодарности обвиняют меня, называют пособником оккупантов. Однако я продолжаю спасать — Бог меня помиловал, чем я лучше этих людей? Я несу за них ответственность, потому что, как бы пафосно это ни звучало, это мои люди, мои земляки. Так что просто делаю для них то, что могу».

Некоторые живут в каменном веке

Начиная с 2014 года количество эвакуированных Евгением Ткачевым достигает десяти тысяч человек. С 2019-го он оказывает помощь и спасает людей из прифронтовой зоны в рамках работы гуманитарной миссии «Пролиска» (proliska.org), которая сейчас работает под патронажем одной из структур ООН. За время своей волонтёрской деятельности Евгений успел побывать в плену, получить смертный приговор, быть освобождённым из подвалов боевиков «ЛДНР», пережить несколько контузий и много раз попасть под прицельные удары российского оружия.

По его словам, то, что пришлось пережить до 2022 года, — детские забавы по сравнению с тем, что происходило во время эвакуации из Лисичанска, Северодонецка, Северска, Бахмута, Торецка, Нью-Йорка, Часова Яра, Константиновки, Опилья, Покровска и других населённых пунктов. Говорит, среди людей, которые остались на тех территориях, так называемых «ждунов» около 20%. Больше тех, кто ждёт не «русского мира», а возможности воссоединиться с роднёй по ту сторону границы. Потому что из-за состояния здоровья и отсутствия финансов нет возможности выезжать на безопасную территорию через страны Балтии или Польшу.

Евгений рассказывает, что половина тех, кто живёт на прифронтовых территориях, — не старики. Много тех, кому около пятидесяти, и они понимают, что до пенсии далеко, а если уедут на подконтрольную Украине территорию, не факт, что будут иметь жильё и работу и смогут приобрести хоть какое-то имущество. Мужчины мобилизационного возраста не хотят уезжать, потому что боятся призыва в армию, хотя в условиях постоянных обстрелов и охоты дронов можно погибнуть быстрее, чем в армии.

«Там логика уже не действует: до какого-то момента человек ещё адекватен, а потом все предохранители перегорают, и некоторые даже приближаются к животному состоянию. Вот представьте Северск! Они три с половиной года живут в каменном веке. Сначала я думал — ну, прикольно: кулеш варят, собираются во дворах, общаются, а как придёт зима — сразу разбегутся. Но нет, спустились в подвалы, живут там своими странными общинами и, наверное, получают от этого какое-то непонятное удовольствие. И это не только о старшем поколении, которое имеет опыт, как печь топить, дрова рубить, на открытом огне готовить. Это и о молодёжи, привыкшей к спутниковому телевидению и интернету. Печально, что даже в самых опасных местах ещё остаются дети. Несколько месяцев назад россияне показали женщину с 6-летним ребёнком, которая вышла из Часова Яра в сторону России. На днях из района Сантуриновки женщина вышла с двумя детьми, были и те, кто шёл из Константиновки. К счастью — в сторону Украины».

Ткачев говорит, что готов вывозить всех, кто обращается. Но особенность эвакуации, которой занимается именно он, — вывоз самых проблемных, беспомощных людей: с инвалидностью, маломобильных и совсем лежачих.

Волонтёры — государство в государстве

Официально Евгений Ткачев работает руководителем донецкой команды в гуманитарной миссии «Пролиска» — проекте Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев. «Но „Пролиска“ ожидает, что я буду сидеть в офисе и писать отчёты, — беззлобно ворчит Евгений, — а я частично волонтёр, потому что все поездки происходят на моём транспорте, за мой счёт». По международному гуманитарному праву маркировка «Пролиски» должна защищать от огня. Но, как говорится, это не точно: на войне нет гарантий, есть только вера и надежда. Так, на Пасху враг сжёг дронами один из автомобилей волонтёра — хорошо, что люди уцелели.

На моё замечание, что он со своими единомышленниками делает то, что должна делать государство, Евгений возражает: «Но ведь все волонтёры и делают то, что государство не может. Вообще-то мы — государство в государстве: без нас людям было бы сложнее, но некоторым чиновникам — легче, потому что многое оставалось бы неизвестным для общества. Например, недавно в Донецкую область приезжали журналисты из Швейцарии. Им рассказывают про эвакуацию: что вот там автобусами вывозят, там „Белые ангелы“ спасают на броневиках, а, к сожалению, есть места, куда уже никто не может доехать — например, Часов Яр или Нью-Йорк. А журналисты говорят: „Так мы позавчера там были с Ткачевым!“».

Что бы ни происходило на фронте, карусель эвакуации продолжается. Волонтёры вывозят людей из самых опасных мест, затем передают «Пролиске» и другим организациям, а те организуют более цивилизованную перевозку в тыл подконтрольной Украине территории. Работать очень непросто: «Иногда можно доехать до населённого пункта в 2—3 километрах от линии фронта. А иногда нельзя попасть даже за 10—12 километров. Когда россияне наступают, то с помощью дронов выбивают всю логистику».

Но кроме этих проблем, есть ещё человеческий фактор. Поэтому волонтёров встречают улицы без названий на табличках, дома без номеров, люди, которым родственники не сообщили о заказанной эвакуации, а ещё — несобранные вещи и «не выкопанная картошка».

«Однажды эвакуировал семью из тогда прифронтового, а ныне уже оккупированного Калинового. Через несколько недель, как отвезли вглубь Украины жену, она вернулась уговаривать мужа. Тот с соседом ждёт транспорт, чтобы вывезти имущество. Вместо транспорта прилетел снаряд 122-мм пушки — оба погибли. Другой случай — эвакуировали лежачую бабушку, дед остался „копать картошку“. Проезжали через неделю: прилёт прямо во двор, дед ранен, пулей вскочил в нашу машину, забыл даже выкопанную картошку. Уже дважды пытались вывезти реально маломобильную пожилую пару — отговорка та же: картошка! Горят многоэтажки, предлагаю жильцам соседних домов уехать. Говорят: „Нет, за пару дней забьём выбитые окна — тогда поедем“».

Донецкая «Пролиска» движется навстречу фронту

«Фронт всё ближе, всё громче, всё больше гражданских гибнут под обстрелами и от прицельной охоты нелюдей-дроноводов. Донецкая „Пролиска“ продолжает движение навстречу фронту, чтобы успеть спасти как можно больше людей», — написал в июле Евгений Ткачев на своей странице в Facebook. А чтобы тем, кто «не в теме», было понятно, как именно происходит эвакуация, в августе он коротко это описал: «Маленькой машиной или броневиком мы с Олегом Ткаченко выхватываем стариков из проблемных райончиков и везём в Дружковку, где наши коллеги — Денис Наумов и команда Людмилы Кривошапко из более „комфортной“ „Пролиски“ везут их вглубь Украины, подальше от фронта. Это позволяет экономить много времени на эвакуации и ускоряет попадание людей в конечный пункт назначения. Кстати, супергероический капеллан Олег Ткаченко вчера снова попал под атаку дрона, но сегодня в строю, хотя его машина нуждается в ремонте».

Накануне Дня Независимости Украины Евгений писал, что в то время, когда где-то звучат праздничные речи, проходят торжества, враг стирает с лица земли Константиновку. За три эвакуационных рейса в течение дня было семь прилётов «чего-то большого, видимо, КАБов». Один из дронов взорвался в десяти метрах от Олега Ткаченко — весь экипаж и пассажиры (среди которых много лежачих), к счастью, остались целы. А уже через несколько дней Евгений получил повод отпраздновать ещё один День рождения вместе с журналистом Сергеем Горбатенко: «Думали: чем раньше, тем безопаснее. Но москвитам не спалось. Над нами сделал пару кругов какой-то „микрошахед“ и пошёл в атаку. Слава Богу и гуманитарным эмблемам „Пролиски“, в последний момент шахед передумал, сменил направление атаки и бахнул во дворе по соседству. Ещё десяток спасённых слабых людей поедут в безопасность».

В День Независимости «эвакуационный День сурка» продолжился. Снова Константиновка со своими изуродованными улицами и напуганными жителями. В этот раз смельчаки вывезли 14 граждан Украины. К сожалению, без поддержки государства. Хотя в прифронтовой зоне подобные экспедиции стоят дорого, к тому же машины быстро «изнашиваются».

«Чем темнее ночь, тем ярче звёзды», — говорит Евгений в соответствии с собственной аксиомой: чем сильнее россияне пытаются уничтожить украинцев в той проклятой «СВО», тем больше людей старается спасти «Пролиска» в своей Специальной гуманитарной операции. Некоторых даже спасали трижды. Так одну пожилую пару полтора года назад зимой вывозили из-под обстрелов из посёлка Нью-Йорк Бахмутского района, весной — из Катериновки и вот теперь — из Константиновки. Супруги стремились жить где-то ближе к дому — а вдруг мир наступит.

«Есть эвакуации, которые я называю „обнулением сёл“ — когда вывозим людей до последнего жителя. Так было в Катериновке, которая страдала от нещадных обстрелов, а половина села сидела на чемоданах, ожидала инаугурацию Трампа, надеясь, что с ним и мир придёт. Потом в течение недели мы и другие волонтёры вывезли всех. Этих людей нужно понять. Одно дело — в городах люди купили готовую квартиру и сделали ремонт, а в сёлах сами строили дом, сарай, заводили скот, очищали землю от камней и травы. На это ушла вся жизнь! Поэтому эти люди, как деревья, на одном месте уже 70 лет. Попробуй их пересади в другую почву!»

Антистрессовая еда и шутки

В конце сентября Евгений взял небольшой отпуск и поехал на Хмельниччину навестить сына и посмотреть, как дела в эвакуированном из Донетчины и Луганщины хосписе, которым тот руководит. В видео, которое выложил на своей странице в Facebook, он в хорошем настроении инспектировал хосписную кухню и показывал, чем будут в обед кормить подопечных. Весело помешивал в кастрюле на редкость наваристую уху, со знанием дела любовался свеженарезанным салатом с тунцом. «Будем баловать наших стариков. Угощаем ещё колбасками, пловчиком — слава Богу!»

Мужчина знает, что впереди возвращение на войну — в города и сёла, которые дни и ночи страдают от разрушительных обстрелов, — к своей опасной работе. Наверное, как всякий человек, он боится смерти, плена, тяжёлой травмы, но держат вера и уверенность в том, что спасать людей — его миссия. Тех, кто переживает за безопасность волонтёра, Женя успокаивает: очередной вояж на эвакуацию для него — такое же будничное и привычное дело, как выпить утренний кофе. Услышав это и заразившись «ткачёвским оптимизмом», невольно улыбаюсь, вспомнив один из его фейсбучных перлов: «Да ничего „нового“. Я снова „при бабках“».